Так было суждено

— Марина…— негромко произнесла девушка, впервые обратившись к светловолосой по имени.

Есть что-то магическое в том, когда к человеку обращаются по имени, а затем как бы замолкают. И человек, в результате, хочет он того или нет, начинает прислушиваться к тому, кто назвал его имя. И неважно, клокочет ли внутри буря, швыряется ли молниями душа, на миг всё это возможно сдержать внутри у человека, потому что тот, другой, назвал его имя и теперь имеет власть над ним.

— Я знаю, что это не моё дело… — осторожно начала Юля. — Но, если человек ушёл сам, то зачем его догонять, унижаться, просить вернуться?

— Кто тебе сказал?

— Никто. Просто я не нашла другого разумного объяснения этому…

— Отлично, как нашла, так потеряла и забыла. Ноутбук, — Марина была непреклонна.

— Марина…

— Ноутбук.

— Марина!

— Ноутбук!

— Хватит! — крикнула Юля и, сама того не ожидая, влепила увесистую пощёчину светловолосой.

Раздался оглушительный трескучий звук. Марина медленно подняла руку и приложила её к ноющей щеке, на которой ярко пылал при свете лампы розовый след от той части ладони, что дотронулась до кожи девушки.

В комнате сразу стало тихо. Тяжёлая тишина грозилась раздавить обеих девушек. Грудь Юли нервно вздымалась, словно девушка пробежала несколько километров и теперь переводила дыхание. Карие глаза были поначалу широко раскрыты, но теперь брови упрямо хмурились, а глаза неотрывно смотрели на Марину. Рука, которая посмела отвесить светловолосой пощёчину, так и застыла не опустившись. Рот был слегка приоткрыт. Марину же словно ледяной водой окатили. Она стояла и не двигалась, словно и не дышала вовсе. Глаза были широко раскрыты и смотрели куда-то мимо Юли, на пол. А затем произошло что-то ещё более невероятное. Светловолосая прислонилась лбом к смуглому плечу Юли и сквозь стиснутые зубы выдавила, подавляя непрошенные слёзы:

— Ненавижу тебя…

Обе. Часть 2. Полуночный разговор

Первым желанием Марины было накричать на девушку, которая посмела поднять на неё руку, вторым — уйти куда глаза глядят, третьим — отвесить такую же пощёчину зачинщице. Но светловолосая неожиданно для себя поняла, что её изнутри душат предательские слёзы. И лишь спустя мгновения, когда до Марины дошло, что она стоит, прижавшим горячим лбом к плечу Юли, она прошептала:

— Ненавижу тебя…

В глубине души девушка понимала, что Юля совсем не виновата в том, что произошло, а пощёчина была лишь одним из немногих выходов в данной ситуации. Конечно, кареглазая могла прогадать, и потом её пришлось бы деловито соскребать со стеночки, но она не прогадала. Даже больше. Действовав по наитию, она попала в самую точку. Не останови девушка надвигающуюся ссору, и, кто знает, чем бы она закончилась.

А пощёчина послужила своего рода нажатием на кнопку. Человеку, который постоянно держит всё в себе: проблемы, горести, радости — гораздо легче в какой-то момент сорваться и устроить своеобразное цунами. И не дай бог кто-то попадётся потом под руку. Юля же, сама того не осознавая, остановила это. И теперь, когда Марина была готова вот-вот выпустить на волю всё, что до того момента копилось в душе, несостоявшееся цунами требовало выхода. И нашло: в слезах.

Юля словно проснулась. С глаз будто спала предательская пелена. Первые пару секунд девушка пыталась воссоздать в голове картину произошедшего и происходящего сейчас.

«Так… я ударила Мандарину… Мне пипец… Мандарина плачет… Утром мне двойной пипец и, как бонус, харакири… Ко всему прочему меня ещё, оказывается и ненавидят… Тройной пипец…» — мысли еле-еле перекатывались в голове у кареглазой, с оглушительным звуком ударяясь о стенки черепной коробки.

— Да я и сама себя периодами ненавижу… — неуверенно улыбнувшись, начала Юля. — Будем ненавидеть меня вместе?

Если бы не дорожки от слёз, образовавшиеся на плече у Юли, девушка ни за что бы и не догадалась, что Марина плачет. Светловолосая дышала ровно, плечи не вздрагивали, как это обычно бывает, когда человек плачет. Девушка настолько себя контролировала, что достаточно быстро взяла себя в руки.

Марина ничего не ответила и лишь пыталась полностью совладать с собой. Кареглазая поняла, что словами делу не поможешь, да и не мастер она складывать слова, чтобы они поражали свою цель. Неуверенно подняв руку, девушка аккуратно и ободряюще похлопала старосту по спине, однако та внезапно отстранилась. Всё произошло настолько резко и неожиданно, что Юля сразу и не поняла, что случилось, и отступила на шаг назад.

— Не трогай меня… хватит, — последнее было сказано так, будто кареглазая уже успела до чего-то дотронуться.

— Да я же… — прошептала Юля, непонимающе смотря на Марину.

— Уйди, — негромко, но твёрдо произнесла светловолосая.

Юля уже готова была обидеться на человека, как внезапно её пронзило. Так бывает, что живёшь себе, никого не трогаешь, а потом — бац! — и внезапно видишь то, что раньше не видел и попросту не замечал.

Девушка молча вышла из комнаты.

***