Так было

Переход на современную технику настоятельно требовал ознакомления с опытом передовых зарубежных стран. Кое-что мы в этом направлении уже делали. Так, например, для изучения опыта в области сыроделия в Голландию и Данию нами был командирован наш видный сыродел Гранников; для ознакомления с работой молочно-консервных предприятий мы посылали в США и некоторые страны Европы опытного инженера Кочеткова, в Германию — Василевского.

Но начиная с 30-х гг., мы все свое внимание переключили на Америку: организовали и послали в США несколько комиссий по изучению опыта мясной, молочной и других отраслей промышленности. Таким образом, когда встал вопрос о моей поездке, я был неплохо осведомлен о состоянии дел в американской пищевой индустрии, но совсем другое дело увидеть все собственными глазами, попробовать, как говорится, на зуб.

Тем более что цели поездки были не только познавательные, но и оперативно-деловые: в мое распоряжение была выделена значительная сумма в валюте для приобретения на месте отдельных видов оборудования и образцов для нашей страны. В дальнейшем такие закупки, естественно, должны были приобрести более широкий масштаб, что и случилось.

В течение двух-трех дней удалось подобрать небольшой аппарат моих помощников и консультантов, отвечавших необходимым требованиям: управляющие Зотов (Московский трест хлебопечения) и Исаев (Рыбсбыт), инженеры Этлис и Ойхман (Главрыба и Главконсервы), инженер ленинградской литографии Родионов, директора Московского мясокомбината Юрисов и Московского пивкомбината Максимов. Поехал с нами и мой секретарь Барабанов.

Познакомившись с составом группы, Сталин сказал, что мне следовало бы взять с собой еще инженера Главстроя НКПП Бургмана, свободно владеющего английским языком и побывавшего уже два раза в США в составе экономической делегации по делам строительства. Кавказский немец Василий Бургман был хорошо лично знаком Сталину, ибо приходился племянником Каролине Васильевне Тиль, пожилой женщине, давно помогавшей семье Сталина в ведении домашних дел. Я тоже хорошо знал Бургмана по наркомату, и он был включен в состав нашей группы.

Я поручил всем членам нашей группы не только записывать все новое, что они увидят на американских заводах, но и обязательно выделять при этом все то (хотя бы и незначительное), что следует внедрить у нас, а заодно подумать и о тех практических мероприятиях, которые должны нам в этом помочь.

Вскоре было получено сообщение нашего посла в США А.Трояновского, что Госдепартамент США согласен дать визы мне и сопровождавшим меня лицам.

В нынешние времена обыденным средством сообщения с США стала авиация. Но тогда об этом не было и речи. Мы выехали поездом 9 августа. Ехали через Польшу, Бельгию и Германию во Францию.

В Берлине, куда мы приехали после Варшавы, с нашей делегацией произошел курьезный случай. В СССР тогда одевались просто. Я, например, ходил в гимнастерке, армейских сапогах и носил фуражку военного образца. Перед отъездом мне сшили костюм и ботинки «на европейский манер». Товарищам, которые ехали со мной, в Москве тоже сшили костюмы в ателье. Когда мы вышли на берлинском вокзале, то заметили, что все немцы с удивлением смотрят на нас. Думаю: что такое? Оборачиваюсь и вижу, что все мы в одинаковых шляпах, ботинках и костюмах, одного цвета и фасона. Удалось исправить положение только в США, где мы с Ашхен купили мне другой костюм. То же самое сделали и мои товарищи по поездке.

В Гавре сели на французский пароход «Нормандия», на котором предстояло плыть через океан. Пятидневный путь был чудесной морской прогулкой, прекрасным отдыхом.

Большое впечатление произвело на нас умение французов обслуживать пассажиров. Я невольно сравнивал все это с тем, что имелось в нашей стране, и мечтал о том времени, когда и у нас будут так же хорошо обслуживать и, конечно, не богачей, а всех людей.

Я решил ознакомиться с хорошими французскими винами. У меня в руках была карточка с указанием всех имеющихся сортов вин и цен на них — от самых дорогих до самых дешевых. По этой карточке я, конечно, не мог разобраться в винах, их было более 40 наименований. Поэтому я попросил виночерпия (а в ресторане был специальный официант, который подходил к пассажирам и помогал в выборе вин) каждый раз давать нам разные, но хорошие сорта вин, чтобы я мог познакомиться с возможно большим количеством. Он приносил хорошие вина. Проверяя по карточке, я убедился, что все эти вина были недорогие. Как-то я спросил его, почему он не предлагает нам дорогих вин — ведь они должны быть лучше. Он улыбнулся и сказал, что, выполняя мою просьбу, предлагал мне самые лучшие французские вина. Дорогие сорта, добавил он, мы держим для тех богатых американцев, которые в настоящих винах не разбираются: они слишком долго жили в условиях «сухого закона», лишь недавно отмененного Рузвельтом.