Так было…

— Могу вам сказать, дорогой Уини, вы родились под счастливой звездой! — Президент, забыв об окружающих, фамильярно назвал Черчилля так, как называл его только наедине. — Я чуть не умер от испуга за вас.

— Я мог бы умереть не только от испуга, — сказал Черчилль. — Но, как видите, все обошлось благополучно.

— Знаете что? — предложил Рузвельт. — Давайте немного рассеемся после этого неприятного эпизода. По дороге в Гайд-парк я покажу вам великолепную картину Гудзона. Это немного в сторону. Уверяю, вы никогда в жизни не видели более величественного пейзажа!

Ехали вдвоем — Черчилль и Рузвельт. Президент сидел за рулем. Остальные машины шли сзади. Первозданная, суровая панорама Гудзона в самом деле поражала своим величием. Дорога шла над обрывом. Глубоко внизу река величаво несла свои воды, похожие на остывающее серебро. Но и здесь неприятности, словно рок, преследовали британского премьера. Он пережил страшный момент, когда машина вдруг повисла над головокружительным обрывом. Рузвельт каким-то чудом сумел удержать ее на самом краю.

— Ничего, ничего!.. Все будет в порядке, все будет в порядке, — повторял он, впившись в ручной тормоз и задним ходом пытаясь вывести машину на узкую дорогу.

Передние колеса остановились у пропасти. Сквозь стекло кабины, точно из окна самолета, Черчилль увидел спадавшие уступами скалы, верхушки сосен, растущие глубоко внизу на берегу Гудзона. Холодок пробежал по спине премьера. Машина взревела и подалась назад. У Черчилля вырвался вздох облегчения.

К тому времени, когда остальные подоспели к месту происшествия, все действительно было в порядке. Рузвельт вытер платком выступивший на лбу пот. Его британский гость выбрался из кабины, подошел к обрыву и осторожно заглянул вниз. Только сейчас в полной мере ощутил Черчилль опасность, от которой избавился вместе с Рузвельтом. До подножия скал было несколько сот футов. Попробовал шутить:

— Не слишком ли много для двух государств потерять руководителей в одной катастрофе?!

— Провидение за нас, — набожно возразил Рузвельт. — В этом я вижу доброе предзнаменование. Господь бог нам поможет благополучно миновать пропасть, в которую тянет нас Гитлер.

Но пропасть войны все еще грозила поглотить Черчилля. На другой день после приезда в Гайд-парк Черчилль получил шифрограмму — Тобрук капитулировал. Роммель взял в плен двадцатипятитысячный гарнизон. Это поразило как громом — ведь только накануне вечером Окинлек прислал утешительную телеграмму — гарнизон крепости достаточно силен, продовольствия хватит на девяносто дней, вооружения тоже достаточно. Из Штатов в Тобрук на быстроходных судах отправили сотню пушек и триста танков «Шерман». Они не поспели к развязке. Катастрофа наступила раньше.

Тобрукский гарнизон сдался противнику, располагавшему вдвое меньшими силами. Теперь войска Роммеля находились в нескольких переходах от Каира. Немцы подходили к дельте Нила. Итальянское радио передавало: Муссолини готовится к поездке в Африку, чтобы участвовать в триумфальном вступлении в Александрию.

Фатальные неудачи преследовали Черчилля. За последние сто дней он потерял значительную часть империи на Дальнем Востоке. Потеряны Малайя, Сингапур, Бирма, и вот неудачная битва в пустыне, которая завершилась падением Тобрука. Теперь все висело на волоске, как он сам вчера висел над Гудзоном… К довершению неприятностей, Идеи молнировал из Лондона — Джон Уорлд Милн готовится внести в парламент вотум недоверия правительству. Оппозиция намерена использовать военные неудачи и отсутствие премьера в Лондоне. Власть может ускользнуть из рук Черчилля. Не самое ли это страшное?

Черчилль заторопился. Обстановка настоятельно требовала его немедленного возвращения в Англию. Скомкав переговоры, британский премьер вылетел из Вашингтона. Договориться с Рузвельтом удалось лишь об одном — в Соединенных Штатах решено строить атомный завод. Секрета атомной бомбы американцы ему не открыли, но Черчилль надеялся, что все же удастся извлечь пользу из этого смертоносного оружия.

Премьер вернулся в Лондон в тот день, когда из Исландии вышел в море караван судов, предназначенных для России. Это был самый большой караван, отправленный во время войны в русский порт Мурманск. В переписке британского адмиралтейства он шифровался знаками «PQ-17».

5

Еще в апреле сорок второго года на главную базу британского военно-морского флота в Скапа-Флоу пришла американская эскадра во главе с линейным кораблем «Вашингтон». Вместе с линкором пришли в Европу два тяжелых крейсера, мощный авианосец «Уоси» и шесть эскадренных миноносцев — не чета тем старым коробкам, что были получены англичанами в обмен на заокеанские базы.