Так было…

Германский офицер сказал, что генерал фон Бах-Зелевский желает встретиться лично с генералом Буром. Это пожелание звучало приказом. Не дожидаясь ответа, офицер сказал:

— Завтра в десять утра машина будет ждать в условленном месте. Выданные нам пропуска вступают в силу с этого часа…

На другой день легковой автомобиль доставил генерала Бур-Комаровского в загородную виллу, где на время восстания обосновался фон Бах-Зелевский. Первыми атаковали генерала Бура немецкие фоторепортеры. Бур растерялся ведь переговоры, как условились, должны были проходить в тайне. Прикрывая лицо, польский командующий поднялся по лестнице. Его встретил пожилой немецкий унтер, который и проводил гостя к генералу Баху. «Могли бы поручить меня встретить человеку постарше чином», — пронеслось в голове Бура. Но денщик немецкого генерала исправно выполнил поручение. Он провел гостя в приемную и препоручил его адъютанту. Карла Вилямцека распирало любопытство — что же будет дальше, о чем станет говорить его генерал с этим узкоплечим поляком в штатской одежде. Но дверь захлопнулась, и Вилямцек возвратился назад к парадному входу.

Генерал Эрих фон Бах-Зелевский, самонадеянный прусский юнкер, с достоинством принял генерала Бура. В продолжение всего разговора он сохранял между собой и поляком дистанцию, которую не переходил сам и тем более не позволял нарушать своему собеседнику. Холодно и бесстрастно фон Бах отдал дань стойкости повстанцев и тут же сказал, что цели Армии Крайовой и германских вооруженных сил являются общими, их задачей должна быть борьба с русскими. Бур не стал возражать, но не выразил согласия с мнением немецкого генерала — слишком уж в лоб говорит он обо всем этом.

Заговорили об условиях капитуляции. Генерал Бур сказал:

— Мы бы желали получить права комбатантов[27] для всего личного состава моей-армии, для Армии Крайовой.

— Но о ком же еще может идти речь? — не понял фон Бах-Зелевский.

— На стороне варшавских повстанцев сражаются и другие части, которые по духу чужды идеям Армии Крайовой… Ну, например, Армия Людова… Я не заинтересован вести переговоры от ее имени. Коммунисты меня просто не интересуют…

— Но это должно интересовать нас, — возразил фон Бах. — Мы не можем допустить, чтобы солдаты перешли к русским… Кстати, в каком секторе сражаются солдаты Армии Людовой?

— В районе Жолибужа… Вот здесь, ближе к Висле, — генерал Бур показал на карте.

— В таком случае, — продолжал Бах-Зелевский, — вы должны предотвратить переход каких бы то ни было частей на ту сторону Вислы. И вообще вы обязаны следить за порядком после капитуляции.

— Но мы складываем оружие, у нас не будет для этого сил… Мы хотели бы капитулировать завтра… Зачем нести взаимные жертвы.

— Нет, — сухо и безапелляционно отрезал Бах-Зелевский, — боевые действия прекратятся второго октября утром, а до этого вы предпримете всё для того, чтобы не возникало эксцессов. Для несения полицейских функций мы оставим вам часть оружия.

— Слушаюсь!..

— Ну, а вы лично можете поместиться в соседней вилле, здесь неподалеку. Вам будет удобнее отсюда осуществлять капитуляцию…

Предательство совершилось… Генерал Бур покинул виллу и, укрываясь от наседавших на него фоторепортеров, юркнул в машину. Она доставила его к баррикадам со стороны немецких позиций.

5

Переговоры с немецким командованием генерал Бур приказал держать в Строгом секрете, как военную тайну. Поэтому естественно, что на объединенном совещании командиров Армии Крайовой и Армии Людовой оборонительного сектора Жолибужа даже не возникало и разговоров о капитуляции. Никто не представлял себе такого исхода. Все офицеры, будь то сторонники Миколайчика или Берута, пришли к единому мнению, что нужно переправляться за Вислу. Это был единственный выход: Жолибуж может продержаться еще день или два. На каждого солдата осталось по нескольку патронов, раненые лежат без медицинской помощи — нет медикаментов, а жители умирают от голода.

Совещание проходило в Жолибуже, в привисленском районе Варшавы, где части Армии Людовой держали самостоятельный участок обороны. Рядом с ними сражались солдаты Армии Крайовой, и командиры обеих армий частенько сходились на короткие совещания, особенно после того, как немцы отрезали Жолибуж от других районов, охваченных восстанием. Солдаты, да и многие офицеры были едины в том, что сейчас, когда внимание сосредоточено на борьбе с германскими карателями генерала фон Баха, надо отодвинуть в сторону, отложить все политические распри. Будет еще время поспорить… Так было и на этом последнем совещании, когда решалась судьба обороны Жолибужа.