Так берегись

– Не один, а уже два-ноль, – напомнила она. – А если серьёзно, ты же и правда совершенно невыносимый человек. Хуже не придумаешь! Вроде бы, такой великий маг, а скучный и осторожный. И вредный при этом! Всё хочешь по-своему повернуть, даже в совсем ерундовых вопросах не уступаешь, чтобы сделать приятно. И про Сизую Долину Лойи так до сих пор и не записал. Твой друг ждёт и надеется, а тебе плевать. Как он тебя вообще терпит?

– Просто у него хорошая подготовка, – объяснил я. – Почти двести лет тренировался, закалял волю и выдержку. Дыхательные упражнения и всё в таком роде. Говорит, как знал, что однажды пригодится. Правильно говорит.

– Но у меня-то нет никакой подготовки! – воскликнула Агата. – Я вообще ни от кого ничего терпеть не привыкла. Это меня всем всегда приходилось терпеть!

Махнула рукой и рассмеялась. И сама меня обняла. И я, как всегда случалось, обмер от счастья, оцепенел, растворился в почти мучительно сладкой тьме. Но не потерял голову, вернее, потерял только часть головы. Того, что осталось, оказалось достаточно, чтобы хладнокровно отметить: как всё-таки мощно действуют её прикосновения. И думать, отстранённо, как над решением вполне абстрактной задачи: хотел бы я знать, в чём тут дело – в самой Агате, или всё-таки в том, что сила, сделавшая её возможной, не чья-нибудь, а моя? Интересно, а что она сама сейчас ощущает? То же самое, что и я? Или обычную нежность влюблённой женщины? Могу же я ей нравиться не только из мистических соображений, но и сам по себе, просто так? Или она отдыхает от всех тревог, наконец-то оказавшись в полной, как ей кажется, безопасности? Или просто видит, как это на меня действует, и считает, что лишний раз очаровать точно не повредит?

– На самом деле, всё, о чём ты думаешь, правда, – почти беззвучно сказала Агата. – Но только отчасти. Есть ещё множество разных правд. Для меня значение имеет только одна – я тебе рада. И по-прежнему верю, что ты – мой тайный придуманный брат, хотя дураку ясно, что на самом деле это не так. Я бы очень хотела, чтобы всё у нас сложилось иначе. Чтобы ты не был мне нужен как источник жизни и силы. Чтобы меня случайно воскресил кто-то другой, незнакомый, неинтересный, сам бы не понял, что сделал, и сразу исчез, чтобы не путаться под ногами и не мешать. А ты бы потом просто так, из любопытства в мой поезд залез, или потому что начальник велел разобраться с массовой галлюцинацией, у тебя же как раз такая работа, если я правильно поняла. В общем, чтобы ты случайно сунулся в поезд и встретил меня. И с самого начала точно знал бы, что мне от тебя ничего не надо, кроме самого тебя. И доверял бы. И ничего бы не опасался. И тогда, может, однажды сам захотел бы со мной остаться. И мы бы вместе мчались сквозь эту прекрасную неизвестность – вечно, всегда.

Мне стало немного не по себе от такой идиллии. Но у меня хватило ума промолчать. Мало ли, у кого какие фантазии. Пусть говорит, что хочет. Слова – это только слова.

– Ладно, – горько вздохнула Агата. – Что получилось, то уже получилось. Я всё время себе повторяю: лучше так, чем совсем никак.

Уткнулась в моё плечо, надолго умолкла. И вдруг сказала:

– А знаешь, даже хорошо, что я больше не могу забирать у тебя силу. Я сперва рассердилась, что ты от меня защищаешься, не доверяешь, хочешь всё сам решать. Но теперь рада. Ты правильно сделал. Пусть так и будет. Я не стану просить у тебя ещё – никогда, даже если сильно-сильно захочется совершить какое-нибудь великое чудо. Ничего, обойдусь без великих чудес. Зато ты постепенно привыкнешь больше не ждать подвоха. И может, однажды наконец-то поверишь, что нужен мне сам по себе, не ради какой-то выгоды. Просто чтобы был всегда. Лучше бы рядом со мной, конечно. Но можно и где-то ещё, просто так.

– Спасибо, это очень круто, – растерянно сказал я.

– Да при чём тут «спасибо», – отмахнулась она. – Я же не пытаюсь сказать тебе что-то приятное, а говорю, что на самом деле чувствую. Это разные вещи. За правду нет смысла благодарить. – И сердито добавила: – Между прочим, ты вообще не в моём вкусе! У тебя лицо какое-то невнятное, совершенно не подходящее для колдуна. И руки тонкие, как у девчонки. И совершенно дурацкие круглые глаза. Я бы на твоём месте всё переделала. Ты же умеешь внешность менять.

От неожиданности я рассмеялся.

– Ну здрасте! А зачем тебе тогда надо, чтобы я был всегда?

– Сама не знаю, – серьёзно сказала Агата. – Никогда такого не было, чтобы какой-то посторонний человек был мне нужен чуть ли не больше, чем я сама. Так же сильно, как любой из моих волшебных миров, или даже как все они сразу. Может быть, потому, что такого странного человека с такой удивительной жизнью ни за что не смогла бы придумать. И при этом хотела бы стать таким человеком сама. А может быть, просто потому, что других людей для меня не осталось. А ты есть, сэр Макс.