Так берегись

– Да, это было бы круто, – невольно улыбнулся я. – Но нет. Не настолько я псих. Я, к сожалению, вообще ни насколько не псих. Совершенно нормальный человек, скучный и неприятный, как все нормальные люди. Представляешь, смотрю на тебя, и мне завидно, что ты – великий колдун, а я – больше нет.

– Вот такая страшная тебе досталась судьба. Обречён прозябать в ничтожестве бесконечно долгие пару дней, – флегматично согласилось это чудовище, по какому-то недоразумению родившееся человеком. Сэр Шурф Лонли-Локли – такая же вопиющая ошибка природы, как Базилио. Только наоборот.

– На самом деле ты совершенно напрасно преувеличиваешь масштабы своих временных затруднений, – добавил он. – Если не из уважения к здравому смыслу, с которым у тебя сложные отношения, то хотя бы просто ради моего удовольствия поверь: эта проблема – вообще не проблема по сравнению с тем, чего ты, по словам сэра Джуффина, избежал.

– Ещё какая проблема, – упрямо сказал я. – Всего пару часов назад проснулся, а уже сам себе до смерти надоел. Ты бы от полной неспособности даже зов кому-то послать тоже на стенку полез, спорим на что угодно… хотя нет, не надо нам спорить. Давай мы лучше просто никогда не узнаем, как ты поведёшь себя в подобной ситуации. Не будем ставить такие зверские эксперименты ещё и на тебе.

– Настоящего злобного завистника из тебя не получилось, – заметил мой друг. – Полный провал, сэр Макс.

– Ещё и тут полный провал, – усмехнулся я. – День явно не задался. Но твой посланец меня утешил. Насильственное препровождение в Иафах для конфиденциального разбирательства по делу государственной важности способно украсить самый неудачный день. А как он на Друппи смотрел, когда тот залаял! И явно прикидывал, испепелю я его прямо сейчас, или уже в амобилере, чтобы дома зря не сорить. Но всё равно стойко держался, такой молодец. Небось напьётся сегодня до беспамятства – собственно именно ради беспамятства и напьётся. И его можно понять.

– Это не называется «стойко держался», если ты заметил его волнение, – строго сказал сэр Шурф, и глаза его полыхнули адским педагогическим огнём, сулящим горемычному Младшему магистру дополнительные часы дыхательных упражнений. Многие сотни дополнительных часов.

– Ну так просто меня этой вашей хвалёной стойкостью не проведёшь. Я даже твоё волнение всегда замечаю, – напомнил я. – Так что не особо придирайся к человеку. Программу-минимум он точно выполнил: от собаки не убежал. И со мной говорил вежливо, но не заискивал, хотя добра от этого разговора явно не ждал. И амобилером управлял нормально… то есть, конечно, совершенно ужасно он управлял, ехали со скоростью нетрезвого пешехода, я чуть не рехнулся от скуки, но неторопливость обычно свидетельствует о самообладании. И в рычагах парень не путался. И руки у него не тряслись.

– Ещё чего не хватало, – возмутился сэр Шурф. – Трясущиеся от волнения руки я бы и послушнику не спустил.

Однако педагогические тучи, сгустившиеся было над головой горемычного посланца, явственно начали рассеиваться. И хорошо. Бедняга не виноват, что я так чутко улавливаю чужое настроение. Думал, кстати, это тоже из-за магии, но получается, всё-таки нет.

– В общем, спасибо тебе за этот нелепый арест, – сказал я. – Смешно получилось. И главное, вовремя… ну, почти. С утра я на вас с Джуффином совершенно всерьёз рассердился, что ушли, не оставив записки. Потом вспомнил, что записка считается плохой приметой, и рассердился заново, что вы верите в такую ерунду. А кстати, действительно верите? Или просто не сообразили, что можно написать?…

– «Не сообразили» – это, конечно, блестящая версия, – язвительно заметил мой друг. – Куда уж нам.

– А верить в дурацкие приметы, значит, нормально?

– Совершенно нормально, – невозмутимо подтвердил он. – Особенно для людей, которые многократно наблюдали, как вздорная примета становится чем-то гораздо большим, когда в неё поверит достаточно много народу. Причём, что занятно, именно от количества всё зависит. В какой-то момент набирается критическая масса поверивших, и глупая примета, три тысячи лет назад придуманная невежественными крестьянами, становится чуть ли не новым законом природы. Поэтому в особо серьёзных случаях имеет смысл согласовывать свои действия и с приметами тоже. Осторожность не повредит.

– Ну надо же, – удивился я. – То есть тысяча дураков, объединившись, может победить здравый смысл?

– Справедливости ради, тысячи обычно недостаточно, – педантично заметил сэр Шурф. – Эффект, по моим прикидкам, наступает примерно после десяти-пятнадцати тысяч поверивших; впрочем, эти цифры требуют уточнения. Насколько я знаю, специальных исследований никто пока не проводил.

– Ладно, пусть десять тысяч дураков. Всё равно удивительно. Мне даже в голову не приходило, что такое может быть. А почему тогда не работает… ну, например, примета, что нельзя брать деньги голыми руками, чтобы не лишиться способности любить? Я лично знаю нескольких человек, которые ленятся надевать перчатки, рассчитываясь, и ничего, влюбляются потом как миленькие. Даже несколько чаще, чем велит здравый смысл.