Тайрин. Семь прях. Книга 3

Она спряталась в подвале, где когда-то горел огонь Хофоларии, ее танцующий друг-огонек, который перенесли теперь в другой дом. Сердце ее громыхало на весь подвал, огромное, как солнце, и ужас бился в висках взбесившейся птицей. Что такое она почувствовала? Почему? Ей стало страшно и стыдно, будто она была виновата в том видении, будто все поняли это и обвиняют ее сейчас там, наверху, у маминой постели.

Скрипнула дверь. Боком протиснулся в подвал Тинбо. Он сел на скамейку рядом с окаменевшей Тайрин.

– Ты чего? – неловко спросил Тинбо. – Он тебе не понравился?

Тайрин помотала головой. Какую чушь способны иногда придумать мальчишки!

– Бабушка говорит, может, ты испугалась?

«Да, – подумала Тайрин. – Я очень испугалась. Но я никогда им об этом не скажу. Только Тинбо».

– Я… я что-то почувствовала, когда его увидела, – прошептала она. – Что-то плохое.

– Что?

– Не знаю. Будто он… – Она закрыла лицо руками, не в силах произнести то, что ей привиделось. – Он недолго будет с нами, – еле слышно прошептала Тайрин.

– Что? Я не слышу.

– Он скоро умрет, вот что!

Тинбо не отшатнулся, не испугался, он смотрел на нее спокойно и даже немного насмешливо. Потом сказал:

– Да ну… наверное, тебе просто обидно, что теперь ты не будешь любимой маминой белочкой, да?

– Это Эйла так сказала? – сразу догадалась Тайрин, и Тинбо, смутившись, кивнул. И тут же добавил:

– А мама ответила, что она любит всех нас одинаково, что ты всегда будешь ее шустрой белочкой, я – ее солнышком Тинбо, а Эйла – ее ласточкой. Просто теперь у нее на одно счастье больше, только и всего.

Тайрин вздохнула. Она и так это знала, она никогда не сомневалась ни в маминой, ни в папиной любви, и ее хватало, несмотря на то что приходилось делиться с Тинбо и Эйлой. И малыш Элту тоже не отнимет ее.

– Пойдем. – Она встала со скамейки. – Я не знаю, что мне там привиделось, но братика надо охранять от злых духов, понимаешь? Сильно охранять!

Тинбо серьезно кивнул. Он всегда верил Тайрин.

Тайрин подошла к маминой постели. Маленький братишка причмокивал у груди. У него был золотой пух на крохотной голове, будто литы обсыпали ее цветочной пыльцой, а сжатые кулачки напоминали орехи. Но чувство страха не прошло, оно усилилось. Тайрин слышала, что братик дышит тяжело, будто со свистом, а молоко глотает, будто это камни.

– Он такой… – Она подыскала нужное слово: – Такой беззащитный, да, мам?

– Ты испугалась за него и поэтому убежала, да?

Тайрин кивнула.

– Мы будем беречь его, не бойся, белочка.

Но мама тоже выглядела растерянной и очень грустной. Хлопнула входная дверь. В комнату зашла бабушка, а за ней – какая-то женщина в зеленом платье.

– О, Дара! – Мама протянула к ней руку и сжала ладонь женщины. Малыш заплакал.

– Ничего, ничего, – сказала Дара.

Она пощупала Элту живот, потрогала шею, погладила спинку. Они обменялись с мамой и бабушкой тревожными взглядами, а Тайрин смотрела на макушку братика, и в голове ее крутилась какая-то мысль, какое-то решение. Макушка Элту, золотая, будто здесь только что танцевали литы… солнечный свет… свет надежды… беречь брата. Защитить. Она поняла, что надо делать. И сделать это сможет только она.

Литы танцевали в солнечном облаке. Тайрин разглядела их крохотные босые ножки, длинные золотые косы и прозрачные крылышки. Она завороженно следила за ними какое-то время, стараясь уловить рисунок танца, а потом переступила черту света и тени, сама вошла в солнечный круг, как на сцену. Литы не прервали свой танец, и Тайрин стояла внутри их хоровода, будто стала одной из них, сверкающей, легкой, наполненной светом и музыкой. Она вытянула руки вверх, приподнялась на цыпочки и влилась в танец.

Время встало как вкопанное.

Смолкли голоса мира, замерли звуки. Тайрин танцевала. У нее не было музыки, да ей она и не была нужна, вся музыка вселенной жила у нее внутри. Она танцевала на синих закорючках, которые что-то значат для книжников, но ровным счетом ничего – для нее и ее родных. Она танцевала в кругу лит, о существовании которых не догадывались книжники, но которые дарят свет и надежду ей и ее семье, ее народу. Она одна могла своим танцем примирить эти два мира, задержать малыша Элту здесь и сейчас, в этом месте, этом времени, с ними, не дать ему исчезнуть, улететь, умереть.

– Тайрин Литтэр!

Тайрин упала от резкого окрика. Испуганные литы прыснули с ее рук, плеч и головы, улетели вверх, под самую крышу.

– Что ты здесь делаешь? Обед закончился час назад, и кто вообще позволил тебе сюда спускаться? Благодари судьбу, что мастер Гута задержался у главы гильдии, а не то…