Тайпи. Ому (сборник)

Это напомнило нам, что мы были окружены враждебными племенами, на территории которых не могли надеяться пройти на нашем пути к Нукухиве, не столкнувшись с последствиями их дикой обиды.

Наши друзья тайпи воспользовались этим случаем, чтобы призывать нас и дальше наслаждаться жизнью среди них, противопоставляя свой теплый прием враждебности соседей. Они также отмечали склонность гаппаров к каннибализму, но отвергали всякие подозрения в том, что и сами принимали участие в жутком обычае. Они также не преминули подчеркнуть природную прелесть своей долины, а также обилие фруктов, превосходящее богатство всех окружающих мест.

Кори-Кори, казалось, испытывал такое искреннее желание убедить нас, что при почти полном незнании языка заставил нас понять то, что он говорил.

– Гаппар кикино нуи! – воскликнул он. – Нуи, нуи, ки, ки каннака! (Это страшные гаппары! Очень много мужчин!)

До сих пор он сам объяснял различными жестами, выскакивая из хижины и с отвращением указывая на долину Гаппар, возвращаясь к нам и показывая, как захватывает зубами мясистую часть моей руки, что люди, живущие там, ничего не имели бы против того, чтобы полечить меня таким образом.

Убедившись, что мы все поняли, он приступил к остальному.

– Ах! Тайпи муртаки! Нуи, нуи, нуи, вай нуи нуи, вай нуи нуи, нуи пои пои пои, нуи коко! (Ах, тайпи! Это прекрасное место, нет опасности голодать здесь, скажу я вам! Хлеб-фрукты-много воды-много пудинг-а-а! Много всего!)

Все это сопровождалось бурными знаками и жестами, которые невозможно было не понять.

Глава 14

За несколько дней Тоби оправился от последствий своего приключения с воинами-гаппарами. Рана на голове быстро затягивалась благодаря лечению добрейшей Тайнор. Мне повезло меньше, чем товарищу. В нынешнем состоянии я не мог оставить долину и, опасаясь какого-нибудь каприза островитян, возложил все надежды на выздоровление и стал жертвой самых мрачных мыслей.

Мной овладело глубокое уныние, и ни дружеские увещания моего спутника, ни преданное внимание Кори-Kори, ни влияние Файавэй не могло меня успокоить.

Однажды, когда я лежал на циновке, Тоби, который за час до этого ушел, вдруг поспешно вернулся и радостно сказал, чтобы я развеселился и успокоился: он предполагал, судя по поведению туземцев, что к берегу приближаются лодки.

Эта новость подействовала на меня магически. Вскочив с циновки, я убедился, что происходит что-то необычное. Доносились крики – «боти! боти!» (лодки, лодки!), сначала слабые и далекие, затем все ближе и громче. Это был голосовой телеграф местных жителей; с его помощью известие в несколько минут доходило от моря до самых отдаленных жилищ – расстояние в восемь или девять миль.

Мы никогда не видели островитян в таком возбужденном состоянии, и это доказывало, что такие события происходили редко. Когда я подумал о том, сколько еще пройдет времени, прежде чем опять представится случай бежать, стало бесконечно жаль, что нет сил воспользоваться первой возможностью.

Было ясно, что туземцы очень боятся опоздать к прибытию лодок и не сделать нужных приготовлений. Тоби, который решил сопровождать островитян, заявил, что мои надежды достигнуть берега и воспользоваться возможностью бежать – неосуществимы.

– Разве ты не видишь, – сказал он, – туземцы и те боятся опоздать. Разве ты поспеешь за нами? Если ты попытаешься казаться спокойным и равнодушным, то развеешь их подозрения, и я не сомневаюсь, что они позволят мне идти с ними на берег. Если мне удастся пробраться к лодкам, я дам знать о тебе, и тогда будут приняты меры для нашего побега.

Я согласился с его доводами и с интересом следил за туземцами. Как только они поняли, что я собираюсь остаться, они не стали возражать против его предложения и даже встретили его с радостью.

Островитяне поспешно шли по дороге, ведущей к морю. Я пожал руку Тоби и дал ему свою соломенную шляпу для защиты от солнца. Он обещал мне вернуться, как только лодки отвалят от берега, и через несколько минут исчез за поворотом.

Вскоре крики туземцев замерли вдали. В долине остались только Кори-Кори, его отец и несколько стариков.

К закату островитяне начали возвращаться, но Тоби я не видел. Я терпеливо ждал. Наконец я увидел Тайнор и девушек и юношей, живших в ее хижине. Тоби не было. Предчувствуя беду, я стал расспрашивать островитян. Одни давали понять, что Тоби вернется очень скоро, другие – что они не знают, где Тоби, а третьи – что он сбежал и никогда не вернется. Боясь, что с ним случилась беда, я отыскал Файавэй и постарался узнать у нее правду.

Мои вопросы огорчили ее. Она оглядывалась то на одного, то на другого, не зная, что ответить. Наконец она дала мне понять, что Тоби уехал на лодках, которые подходили к берегу, но обещал вернуться через три дня.

Я мысленно обвинил Тоби в вероломстве, но потом, немного успокоившись, устыдился своего подозрения. Конечно же, он отправился не дальше, чем в Нукухиву, чтобы ускорить мое освобождение, он вернется с необходимыми лекарствами, а когда я поправлюсь, для нашего бегства не будет препятствий.