Тайный враг

Побить бронированную коробку казалось невозможно. Край одного щита перекрывал, соприкасаясь край другого, создавая неприступную стену. Время от времени, по приказу от куда-то из недр строя раздавался каркающий приказ, и образовывались узкие щели, в которые вылетали короткие мечи, и разили упирающихся степняков. Враг слаженными движениями продавливал строй неумолимо двигаясь вперед. Шаг. Щиты раздвигаются. Удар клинков. Щиты смыкаются. Следующий шаг. Вновь щиты. И так раз за разом. Монотонно и неумолимо.

Федогран попытался воспользоваться моментом и прорваться в эту разомкнувшихся щель, но был отброшен мгновенно сомкнувшимися щитами назад, и не погиб только благодаря кольчуге, отразившей вражеский клинок. Спасибо кузнечному искусству Гермеса. Только синяк остался.

Спрыгнувший с плеча внутрь вражеского строя Илька, через некоторое время вернулся взлохмаченный, потрепанный, недовольный, и взобравшись на свое место прошипел прямо в ухо:

- Не прокусить. Чуть зубы не поломал. Даже ноги в железе. Ох, и тяжко нам придется.

- Пора бы уже. – Прохрипел в ответ загадочно Федогран, и в этот момент, словно повинуясь приказу невидимого командира, строй врагов рассыпался. Сработала задумка героя. Выдернутые протянутыми под дерном веревками опоры, держащие замаскированные щиты над глубокими ямами с острыми, заточенными кольями, рухнули вниз, увлекая за собой врага, протыкая и калеча падающие в них тела. Вой боли и страха пронесся над полем сражения, и тут же утонул в боевом кличе степняков:

- Урагша!!!

- Гойда. – Взревели Федогран, и названые братья и кинулись в общую свалку, работая мечами как мясники топорами.

- Гойда!!! – Махнул клинком Богумир, разрубая чье-то тело попам.

- Гойда. – Пел Вул, виртуозно отсекая чью-то цепляющуюся за края ямы руку, и тут же, без остановки, плавным отточенным движением, перерезая открытое горло другого врага. – Что же вас так много. – Недовольно сопел он, метая кинжал в грудь третьего.

- Гойда. – Хохотал довольный Бер, любую схватку воспринимающий как игру, с хрустом опуская клинок на чью-то голову. – Ай да я. – Кулак в латной печатке свернул скулу орущего что-то противника. – Не кричи, не люблю я этого. – Сопроводил свое действие довольный медведь, и краем щита заехал еще одному в подбородок.

- Гойда, тьфу. – Выплюнул шишок оторванное ухо уворачиваясь от кулака. – Не дергайся, перепрыгнул он на переносицу, воющего противника. – Я еще только начал. Все твои приятные ощущения еще впереди. – Рассмеялся он в выпученные от страха и боли глаза.

Сколько нервов и сил понадобилось, чтобы совершить это чудо. Сколько слов было сказано упрямым старейшинам, упиравшимся: «Наши предки так не воевали, зачем придумывать что-то новое. Мы не черви, чтобы в земле ковыряться», вплоть до угроз и даже рукоприкладства нового главного вождя, по отношению к особо упертым упрямцам. Сколько хитростей и уловок было применено для того, чтобы вражеское войско пошло именно здесь, и именно здесь приняло бой на условиях степняков. Только боги это знают, хотя и они, что лукавить, приложили к этому свои руки.

Без их участия. Без сильнейшей жары и восхитительных, напитанных свежестью видений оазисов на горизонте, в нужном направлении, без нужных следов, виртуозно нарисованных небожителями на земле, задумка могла и не получится. Все удалось. План сработал. Войско захватчика там, куда его вели. В нужном месте и в нужное время, и вот он результат.

Вражеские командиры еще пытались удержать порядок и собрать строй, но степняки не давали этого сделать, напирая всей мощью, и яростью, остервенело вырезая растерянного противника. Единственное, что мог предпринять генерал, это кинуть в бой латную кавалерию. Сбить напор, и дать время на перегруппировку, чтобы вновь собрать в кулак, объединить мечущихся в панике в одно целое воинов, что он и сделал.

Земля содрогнулась от удара копыт сотен закованных в железо лошадей, устремившихся клином вперед, подняв облако пыли, закрывшим солнце.

Опущенные к гривам стальные шлемы, выставленные вперед копья и небольшие кавалерийские щиты, прикрывающие тела. Красиво, если со стороны, особенно если доспехи начищены и отражают солнце. Но когда эта лавина несется на тебя, нервы начинают барабанить страхом, а тело цепенеет ужасом. Не каждый может выдержать такое. Рвется выдержка, гася храбрость. Ноги сами несут прочь. Глупо осуждать побежавших, тем более тому, кто не стоял и не ждал таранного удара конного клина. Легко рассуждать сидя в кресле с бутылкой пива.

Не выдержали степняки, побежали. Сначала тоненьким ручейком потекли, но быстро превратились в полноводную, наполненную паникой реку, и вот уже разрушительный поток страха, воя от ужаса, несется в степь.