Тайный сыск Петра I

В углу Летнего сада, при отделении Фонтанки из Невы, стоит и до сих пор небольшой дворец. Он выстроен Петром Великим в 1711 году и известен был всегда под названием «Летнего». Великий Петр любил этот домик, для своего времени и красивый и удобный, и здесь проводил весну и лето, когда только был в своем неоцененном «параднее», как он обыкновенно называл Петербург. В этом же Летнем дворце император Петр Великий работал со своими министрами, здесь составлял он регламенты, отсюда рассылались его указы.

Доступ к государю, как известно, всегда был чрезвычайно легок, хотя, впрочем, Петр I в последнюю половину своего царствования неоднократно издавал строжайшие указы о том, чтобы никто не дерзал подавать ему челобитные, и представлял бы их в подлежащие и им учержденные коллегии и другие места. Как бы то ни было, но независимо от подачи челобитен, доступ к государю был легок. Этим и воспользовался злодей.

В 1720 году, однажды вечером, — так рассказывал профессору Штелину, уже после смерти Петра I, бывший его денщик, по нынешнему — флигель-адъютант, граф Александр Борисович Бутурлин, — у государя, в Летнем дворце, собрались на совет министры. В это время, пользуясь темнотой и невниманием слуг и денщиков, в переднюю прокрался какой-то незнакомец; под пазухой у него виднелась киса, сшитая из разных лоскутков. Киса та была вроде тех, в каких секретари и писцы того времени приносили к рассмотрению или подписи своим начальникам различные дела. Никто из денщиков и слуг, бывших в то время во дворце, не обратил внимания на незнакомца; вероятно, они приняли ею за подьячего или писца из какой-нибудь коллегии, явившегося к государю с делами; незнакомец не обращал на себя внимание еще и потому, что стоял совершенно равномерно и спокойно и в течение нескольких часов с кисой под мышкой терпеливо ждал выхода государя. Наконец совет кончился. Царь Петр I, по обыкновению, пошел проводить своих министров в прихожую. В это мгновение незнакомец повернулся к стене и незаметно вынул что-то из кисы и вынутую вещь завернул в кису… Государь, между тем, обернулся и пошел было уже назад к себе в комнаты; незнакомец так смело и решительно последовал за ним, что окружающие могли подумать, будто бы сам государь приказал ему идти за собой; но так как подобного приказания никто не слышал, то один из служителей побежал за незнакомцем и и дверях передней загородил ему дорогу. Когда же последний стал проталкиваться, служитель толкнул его и спросил:

— Кто ты такой, и что тебе надобно?

Тот, не отвечая, продолжал проталкиваться вслед за государем. Петр услышал шум и, обернувшись, спросил:

— Что там?

Должно быть, могучий голос и грозный вид Петра испугали злодея: у него вывалилась из-под пазухи киса, а из-под нее выскочил «превеликий нож». Преступник пал на колени и признался в своем умысле.

Государь сам схватил его и спросил:

— Что ты хотел с ножом сделать?

— Тебя зарезать, — отвечал преступник.

— За что? — продолжал спрашивать Петр с совершенно спокойным духом. — Разве я тебя чем обидел?

— Нет, — отвечал злодей, оказавшийся раскольником, — ты мне никакого зла не сделал, но сделал нашей братии и нашей вере…

— Хорошо, — продолжал Петр, — рассмотрим это.

Государь велел взять преступника под караул и ничего с ним не делать, пока он его завтра сам обстоятельно не расспросит…

К сожалению, ни профессор Штелин, поселившийся в С.-Петербурге в 1735 году и, следовательно, знавший, и притом весьма многих, «птенцов Петра Великого», от которых, большею частью, и слышал все рассказы, внесенные им в его книгу «Любопытные и достопамятные сказания об императоре Петре Великом», ни Голиков, повторивший, со слов Штелина, это же сказание, ни один из них не говорит о дальнейшей судьбе дерзкого преступника, не называет его даже и по имени. Между тем, это тем более было бы интересно, что в действительности события едва ли можно усомниться, так как Штелин прямо ссылается на то, что событие передано было ему «фельдмаршалом графом Бутурлиным, который при Петре Великом был денщиком»; делать же ложную ссылку на лицо, сын и ближайшие родственники которого были еще живы в то время, когда книга Штелина была напечатана, автор «Сказаний» едва ли бы решился.

ЦАРИЦА КАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА, АННА И ВИЛЛИМ МОНС

I. АННА МОНС (1692–1714 годы)