Тайный сыск генерала де Витта

Когда же Иван Осипович и Королина решают отправиться в своё именье в Ореанду, с ними напросился и Адам Мицкевич. Вместе с ними поехали брат Каролины Генрик Ржевусский и секретный сотрудник и личный друг де Витта А. К. Бошняк, которого представили Мицкевичу как натуралиста-любителя.

Александр Карлович Бошняк был исключительно талантливым человеком и настоящим патриотом России. Увы, имя его оболгано историками декабристского движения. В юности Бошняк числился в лейб-гвардии Конном полку одновременно с де Виттом и был с ним в дружеских отношениях. Однако затем он почему-то отказался от военной карьеры и поступил в Московский университет, затем служил в коллегии иностранных дел и в Московском архиве. В 1812 году состоял в Вятском ополчении, участвовал в боях. Затем перешёл в министерство внутренних дел, трудился в главном управлении мануфактур, являлся предводителем дворянства в Костромской губернии. С 1820 года Бошняк жил в Херсонской губернии, где состоял чиновником для особых поручений при де Витте. Имел классный чин коллежского советника, серьёзно увлекался литературой и ботаникой. Во время поездки Бошняк должен был приглядеться к Мицкевичу, узнать его политические взгляды и оценить степень его враждебности к России. Брат Собаньской Генрик Ржевусский, нашумевший когда-то польский романист, был на восемь лет старше Адама Мицкевича, с которым пребывал в дружбе, несмотря на разницу в положении: Ржевусский — богатый аристократ, а Мицкевич — провинциальный учитель. Польские историки считают, что Мицкевич оказал большое влияние на становлении Генрика как писателя. В то же время польский историк Анджей Слиш считал, что баллада Мицкевича «Слежка», в пушкинском переводе «Воевода», написана по сюжету, подаренному ему Ржевусским.

Днем Мицкевич вместе с Генриком бродили в горах. Каролина совершала недальние прогулки верхом на лошади. Де Витт и Бошняк занимались хозяйственными делами в ещё строящемся поместье. Вечером все вместе ужинали.

Биографы Мицкевича связывают все знаменитые крымские сонеты с именем Собаньской, особенно неоконченный сонет «Ястреб»:

Вспомни же и мою и свою собственную историю.
Ведь и ты на море жизни видела страшные призраки,
А меня далеко загнал вихрь, дождь вымочил крылья.
Зачем же эти милые слова, изменчивые надежды?
Сама в опасности, ты расставляешь сети другим…

В Крыму Мицкевич навестил польского поэта Густава Олизара, который жил здесь отшельником. Олизар был влюблен в Марию Раевскую. Он и Пушкин в своё время были соперниками за её внимание. Когда Раевская отвергла Олизара, он поселился у подножия Аю-Дага. Один из биографов Мицкевича пишет: «Спустя некоторое время, за обедом у генерала Витта Мицкевич увидел натуралиста Бошняка в полковничьем мундире. Но Мицкевич, вероятно, ничего особенного не заметил или не хотел заметить, и даже посвятил своим милым спутникам сборник “Крымских сонетов”. Мицкевич ревновал Каролину, как мальчик. А когда она с легкостью изменила ему, поэтически проклял:

Чужой судьбою ты играешь из-за слова.
Не купишь музы ты! Когда стихом своим
Хотел тебя венчать я как венком лавровым,
То стих мой каменел, став нём и недвижим.

Утешением польского поэта могли стать другие Каролины, на которых ему больше везло. На протяжении всей своей жизни он любил трёх Каролин».

На самом деле вряд ли Бошняк мог заявиться на обед в полковничьем мундире, так как давно уже не служил в армии и никогда не был полковником (в это время он — коллежский советник), к тому же мундир у чиновников был совершенно иной, чем у офицеров. Трудно предположить, что Мицкевич мог «ревновать Каролину, как мальчик». К кому он её ревновал? К её фактическому мужу? Это совершенно глупо. К кому-то еще? Но Каролина не давала ни поэту, ни кому-нибудь иному никакой надежды. То что Мицкевич был влюблен, не вызывает сомнений, как не вызывает сомнений и то, что был он влюблен безответно, о чем, собственно, и пишет в своих стихах.

В ноябре 1825 года Мицкевич, так и оставшись для Каролины только милым и интересным собеседником, уехал из Одессы. Польские биографы поэта отмечают, что с Каролиной Адам расстался «с чувством, близким к негодованию, но не раз встречался он потом с нею».