Тайный сыск генерала де Витта

После кровопролитнейшего сражения при Пултуске с российской армией Наполеон вернулся в Варшаву дожидаться весенней оттепели. Продолжать боевые действия у него просто не было сил. Французские войска стали на зимние квартиры на правом берегу Вислы. У императора появилось свободное время, и он вспомнил о девушке, которую встретил в Броне. Немедленно были наведены справки. Талейран «достал её мне», сказал он потом. Через главу временного правительства Польши князя Юзефа Понятовского Марию пригласили на официальный бал, который давал Наполеон. Инстинкт заставил её отклонить приглашение. Но польские аристократы и, наконец, муж уговорили Марию принять его: ничто не должно раздражать того, на чью силу они рассчитывали.

По существу, ВСЯ ПОЛЬША укладывала семнадцатилетнюю девушку в постель французскому императору. Я, честно говоря, не совсем понимаю, в чём здесь, собственно, предмет польской гордости. В рамках нормальной морали вся история с Марией выглядит весьма мерзко и гнусно. Самое же постыдное, что во всём этом самое живое участие приняли муж, мать и брат Марии. Каждый желал извлечь из её падения свою выгоду.

На бал к Наполеону Мария прибыла в белом платье в сопровождении мужа. Наполеон с жадностью следил за каждым её движением. Наконец он послал к ней адъютанта, чтобы пригласить её на танец. «Я не танцую», — ответила она. Раздосадованный император пересёк зал, расталкивая на своем пути гостей, и очутился перед ней. Она опустила глаза. Он уставился на неё и вдруг выпалил: «Белое не идет к белому, мадам». Затем подошёл ближе: «Почему вы не захотели танцевать со мной? Я ожидал совсем иного приёма». Развернулся на каблуках и вышел. Перепуганный муж сразу же увёз Марию домой.

На следующее утро адъютант привёз Марии цветы и записку: «Я никого не видел, кроме вас; я никем не восхищался, кроме вас; я никого не хочу, кроме вас. Поскорее ответьте мне и утолите нетерпеливую страсть. Н.» Это письмо осталось без ответа. Это характеризует Марию как весьма порядочную девушку. Увы, окружение, в котором она жила, было, в отличие от неё, и ненормальным, и аморальным.

Через пару дней к Марии приехал уже сам глава польского правительства князь Понятовский с новым письмом императора. Цель премьера — уговорить Марию переспать с Наполеоном! Письмо гласило: «Я вам не нравлюсь, мадам? У меня были основания надеяться, что я смогу вам понравиться. Но, может быть, я был не прав. Мой пыл разгорается — ваш же гаснет. Вы нарушаете мой покой! О, подарите же несколько мгновений радости и счастья бедному сердцу, которое жаждет обожать вас! Неужели так трудно ответить мне? А ведь за вами уже два ответа. Н.»

Официальная польская история утверждает, что гордая Марыся не ответила и на это письмо, и тогда Наполеон пообещал ей в обмен на постель предоставление Польши независимости. Он писал: «Бывают такие моменты — и сейчас я как раз переживаю один из них, — когда надежда столь же мучительна, сколь и отчаяние. Как утешить разбитое сердце, которое так страстно желает припасть к вашим ногам, но должно сдерживаться, что парализует его самые заветные желания? О, если бы вы только захотели! Вы и только вы можете устранить разделяющие нас препятствия. Мой друг Дюрок сделает так, что вам это будет совсем нетрудно. Придите! Придите! У вас будет все, что вы пожелаете. Стоит только вам пожалеть моё бедное сердце — и ваша страна станет для меня ещё дороже. Н.».

С помощью своего адъютанта, генерала Жерара Дюрока, Наполеон устроил так, что содержание его последнего письма стало известно членам польского временного правительства. Их реакция была именно такой, какой он и ожидал. В лице неуступчивой Марии они сразу же увидели средство добиться восстановления своего государства. В дом Валевских заявилась толпа просителей «за любовь с Наполеоном». Притворившись больной, Мария пыталась отказаться от встречи с ними. Но не тут-то было, в дело вмешался граф Валевский. Вместо того чтобы схватить саблю и выгнать наглецов взашей, ясновельможный пан на коленях умолял жену переспать с другим мужчиной!

От имени двенадцати миллионов поляков «депутаты сексуальной партии» умоляли Марию отдаться Наполеону, жертвуя своим телом во славу великой Польши. Поразительно, но эти люди даже составили ей соответствующий документ: «Если бы вы были мужчиной, вы бы отдали свою жизнь за справедливое и благородное дело Отечества. Как женщина, вы можете принести другие жертвы, и вы должны заставить себя на них пойти, как бы они ни были тяжелы». Что могла противопоставить такому натиску преданная даже ближайшими родственниками семнадцатилетняя девчонка?