Тайный сыск генерала де Витта

Во всех биографических справках об Иване де Витте говорится, что он не оставил после себя потомства. Однако в российской истории имя генерала де Витта ещё раз прозвучало во время Первой мировой войны на Кавказском фронте: «3 февраля 1917 года части генерала от инфантерии Владимира де Витта стремительным броском захватили хорошо укрепленный врагами населённый пункт Муш. Спустя две недели отряд генерал-лейтенанта Дзамболата Абациева вступил в Битлис, где взял на ура 20 орудий и 1,5 тыс. пленных. 18 числа того же месяца 1-й Кавказский Конный корпус начал наступление на Хамадан. Через пять дней означенный форт пал, открыв перед русскими возможность выхода к Ханекину, Керманшаху, Бирджану, Систану и Оманскому заливу». По-видимому, генерал от инфантерии Владимир де Витт был потомком ещё одной ветви этой старой голландско-польско-русской династии.

Однако вернемся к Ивану Осиповичу де Витту. Было ли насчет места захоронения какое-нибудь завещание самого де Витта? Я думаю, что решение о похоронах на кладбище Георгиевского монастыря принял сам де Витт. Генерал тяжело болел достаточно долгое время. По мере ухудшения состояния он начал загодя готовиться к неизбежной смерти. Это исторически доказанный факт. Именно в это время де Витт определяет наследника, которому перейдет в руки его любимая Ореадна. Своих детей, как мы знаем, у генерала не было. С приёмной дочерью от первого брака Изабеллой граф, скорее всего, теплых отношений не поддерживал. Ей он своё имение не завещал. Но и своей новой супруге Надежде Федоровне он Ореанду не оставил. Своей наследницей он неожиданно для всех выбирает…великую княгиню Елену Павловну, сестру царствующего императора Николая. Такой выбор может показаться странным, но только на первый взгляд. По мнению автора, именно в этом весьма странном завещании лежит ключ как к истинным причинам выбора Виттом места своего захоронения, так и к главной тайне Георгиевского монастыря.

Кто-то может сказать, что, определяя наследницей Ореанды великую княгиню Елену Павловну, де Витт заискивал перед Романовыми. Сомневаюсь! Когда человек готовится принять смерть, он уже не думает о сиюминутных выгодах, перед ним уже только вечность. Поэтому истинные причины для определения владелицей Ореанды именно великой княгини Елены Павловны были у де Витта иные. Однако великая княгиня всё же отклонила просьбу де Витта принять в дар Верхнюю Ореанду, так как считала, что это будет несправедливо по отношению к его наследникам. При этом Елена Павловна с удовольствием там отдыхала. Поэтому после смерти де Витта имение перешло к племяннице Софье. С ней тоже связана тайна, в которую, безусловно, был посвящен де Витт. По мнению большинства историков пушкинской эпохи, отцом Софьи был не муж Ольги Нарышкиной, а граф Воронцов, с которым у неё был весьма продолжительный роман. В подтверждение этой версии историки приводят портреты графа Воронцова и Софьи Нарышкиной, на которой девочка действительно похожа на графа. Впоследствии владелица Верхней Ореанды стала графиней Шуваловой. Затем имение перешло к её дочери княгине Ольге Долгорукой.

Скорее всего, на решение передать своё любимое имение великой княгине Елене Павловне повлияло то, что генерала и великую княгиню связывали очень добрые и теплые отношения. О более интимных отношениях генерала и великой княгини нам ничего не известно. То, что Елену Павловну и де Витта связывала дружба, ещё раз характеризует нашего героя как интеллектуала и весьма неординарную личность.

Возвращаясь к желанию де Витта похоронить его именно в Георгиевском монастыре, хочется сказать, что причины этого, скорее всего, были весьма значимы и далеко не случайны.

Дело в том, что в 1842 году навсегда переехал в Крым друг детства императора Александра и активнейший участник операции «Исчезновение» князь Александр Николаевич Голицын, купив там имение Гаспра. Спустя два года Голицын умирает в Алупке и завещает похоронить себя так же, как и де Витт, в Георгиевском монастыре. На следующий день из Алупки в Георгиевский монастырь доставили с нарочным письмо, что князь «скончался сегодня (22 ноября. — В.Ш.) от апоплексического удара, без всяких страданий и самым счастливым образом, ибо третьего дни исповедовался, а вчера приобщился святых… Из бумаги, распечатанной после смерти, видна его воля, чтобы похоронили его три дня после кончины в Георгиевском монастыре и, если можно, в самой церкви, без всякой пышности и церемоний и чтобы тело его не было сопровождаемо никем, кроме его духовника». Желания князя, который много сделал для монастыря, жертвовал деньги и церковную утварь, часто бывал в нём, исполнили. В субботу его повезли в монастырь. На ночь остановились в селе Байдары (ныне село Орлиное), а 25 ноября монахи проводили своего благодетеля в последний путь.