Тайный сын миллиардера

Всего один небольшой шаг, но сердце забилось в ускоренном ритме, а тело объяло вдохновением и безумной легкостью.

Маленький шаг, но самый верный, самый нужный…

Второй шаг дался еще легче, чем первый, а потом я уже взлетела вверх по ступенькам, с громким смехом.

— Догоню! — пригрозил Крестовский и затопал следом.

Кажется, этот длинноногий гигант и образец красивой мужественности перепрыгивал через ступеньку. Может быть, даже через две! Иначе как могло так получиться, что я, имея немалую фору, оказалась прижатой телом Кирилла у дверей спальни.

Он догнал меня, вжал в дверь и завис, тяжело дыша. Кирилл уронил ладони на дверь по обе стороны от моей головы и улыбнулся коварно:

— Попалась, рыжуля!

— Думаю, еще рано говорить о победе!

Крестовский наклонился, его губы едва ощутимо задели мои, щекоча. Я наощупь нашла ручку на двери и провернула ее, распахнув дверь. Одновременно с этим я вошла в спальню, а губы Крестовского чиркнули по воздуху.

— Один-ноль! Но это ненадолго! — заверил меня Кирилл, медленно наступая в мою сторону.

Его длинные, красивые пальцы пробежались вдоль ряда пуговиц на рубашке и начали их расстегивать.

Одну за другой.

Я задрожала от желания, наблюдая, как мягкая ткань постепенно расступалась, обнажая его возмужавшее, окрепшее тело. Стало нечем дышать, когда Крестовский полностью расстегнул рубашку и медленно-медленно провел пальцами по прессу, прямиком до самого верха брюк.

Издевается? Соблазняет? Два в одном?! Плевать! Как же сильно я хотела быть с ним и просто отдаться на зов желания, не думая ни о чем, подтверждая каждым жадным движением навстречу то, что мы и так знали друг о друге.

Любовь… Она витала в воздухе и пьянила кровь.

Необходимость быть рядом.

Она тянула навстречу сильнее, чем магнитом.

Нежность и забота.

От них было тепло на сердце, вопреки всем невзгодам.

И, пожалуй, самое важное. То, что мы не успели обрести в прошлый раз.

Доверие…

То, что стирало острые грани недомолвок и позволяло шагнуть вперед, в любимые объятия без оглядки на прошлые ошибки и обиды.

— Василиса… — медленно, тягуче позвал меня по имени Кирилл, расстегивая молнию на брюках.

Послышался телефонный звонок.

— Поставлю на беззвучный! — пообещал Кирилл и бросил небрежно на ковер свою белоснежную рубашку.

Но стоило ему достать телефон из кармана, как Крестовский переменился в лице и вздохнул.

— Мама. Наверное, новости об отце. Я отвечу, это быстро. Никуда не уходи! — пригрозил пальцем и вышел в ванную комнату.

Я слушала уверенный тембр его сильного, глубокого голоса. Пока Кирилл разговаривал в соседней комнате с мамой о своем отце, я быстро-быстро разделась догола и посмотрела на кровать. Принять какую-нибудь соблазнительную позу? Но какую? Вдруг будет смотреться наигранно и ненатурально?

Я вдруг застеснялась и наклонилась за рубашкой Крестовского, ругая себя мысленно. Сколько лет, Василиса, а соблазнять мужчин так и не научилась! Кирилл был моим единственным, им и оставался на протяжении всех этих лет. Когда мы жили вместе, в прошлом не нужно было лишних выдумок и игры в соблазн, все выходило так естественно, само собой…

Голова заныла от того, как туго были стянуты волосы резинкой. Я сняла ее со вздохом облегчения и запустила пальцы в копну волос, распустив их около корней.

Из-за моей спины раздался изумленный, жгучий выдох.

Кирилл…

Сердце застучало быстрее.

Глава 33

Кирилл Крестовский

Я вышел из ванны, сгорая от желания продолжить начатое, и не смог сделать ни шагу после увиденного. Василиса стояла ко мне спиной, прямо напротив окна и перебирала волосы пальцами, ворошила рыжие струи. Они скользили и создавали волшебную иллюзию живого огня, а лучи закатного солнца добавляли видимость свечения.

Я застыл, потерял дар речи! Смог только выдохнуть, потому что слова рассыпались и лишились всякого смысла. Осталось только восхищение, желание и море-море любви, которой было слишком много! Она выплескивалась из меня остервенелыми выдохами и кружила голову.

Василиса обернулась. Наверное, я слишком громко появился.

На ней была надета моя рубашка, а под ней… Под ней ровным счетом было ни-че-го. В глазах потемнело, даже дышать стало трудно. Мышцы налились свинцом.

Я сделал шаг вперед.

— На тебе моя рубашка! — смог выдохнуть.

— Это слишком? — покраснела и отвела взгляд в сторону, даже попыталась стянуть на груди тонкую ткань.

Я не стал останавливать этот жест — такой естественный и женственный. Ей очень шло. Меня всегда в Василисе трогало эта натуральность без вымученной сексуальности напоказ. В ней все было другое — и это заводило безумно. Легкие штрихи ее жестов и намеки на игру, а я уже пылал, сгорал, в кипятке варился!

Слишком жарко.

Дышать нечем…

По вискам скользнула капелька пота.

— Ты молчишь, — заметила Василиса и отступила немного назад, когда я остановился рядом с ней.

— Просто не могу подобрать слова. Это самое красивое, что я видел в своей жизни.

Я легонько провел по ее пальцам своими, прорисовал линии на ладони и поднялся выше, от запястий, до локтей и плеч. Мягко обвел выступающие ключицы и медленно завел пальцы под ворот рубашки.