Тайный рыцарь

— Ты действительно так глуп или прикидываешься, Вацлав? Новые земли, новое могущество, новая слава — от такого не отказываются. А если именно ливонцы возглавят победоносный крестовый поход, кто после этого вспомнит о прусских тевтонах? Кроме того, фон Грюнинген жаждет мести. Еще в тысяча двести тридцать четвертом году от Христова рождества новгородский князь Ярослав Всеволодович разбил меченосцев под Юрьевом — нынче вотчиной дерптского епископа. Если бы не было того поражения, возможно, два года спустя литвины и не смогли бы одолеть немецких рыцарей под Шауляем. Да и там ведь на стороне литвинов тоже воевали русские дружинники.

— Ага, значит, били-били этих ливонцев-меченосцев, а им все неймется? Снова на Русь лезут. И опять на победу рассчитывают?

— Не забывай, Вацлав, фон Грюнинген готовится не к простому набегу, а к крестовому походу. Ливонцы соберут под свои знамена немало европейских рыцарей, и сам Папа благословит этот поход. А посланник Рима епископ Вильгельм Моденский уже сейчас обещает воинам Христа помощь свыше от небесного воинства.

— Ну, на небесное воинство, положим, я бы не очень рассчитывал, а вот все остальное… Ты думаешь, планы ливонцев осуществимы?

— Вполне. Они уже осуществляются. Дитрих фон Грюнинген не теряет времени даром. Его ближайший помощник — Андреас фон Вельвен — побывал с посольством… ну, якобы с посольством… в Новгородских землях.

— Якобы?

— Истинная цель поездки заключалась в другом. Фон Вельвен заручился поддержкой некоторых бояр и купцов, которым выгодна торговля с немцами и которые недолюбливают нынешнего молодого новгородского князя Александра, сына Ярослава. Именно с их помощью, кстати, ливонцы овладели Изборском и Псковом. И именно они готовят сейчас покушение на Александра. За это предателям из Новгорода обещаны немалые льготы и послабления в торговых делах.

— Да уж, этот ваш фон Грюнинген, как я посмотрю, интриган похлеще самого Конрада Тюрингского!

— Кроме того, — продолжала Ядвига, — ливонские рыцари поставили свою крепость на Копорском погосте. Их разъезды хозяйничают уже в Сабельском погосте, а оттуда — сорок верст до Новгорода. Но все это лишь начало. Подготовка к большому походу в русские земли, а может быть, и дальше.

— А как же фон Балке? Ты говорила, он намерен не воевать, а затаиться и зализывать раны.

— От Германа фон Валке сейчас мало что зависит. Прусские тевтоны, на которых он может опереться, пока слишком слабы. Ливонцы — сильны. И папский легат поддерживает ливонцев.

— Значит, шансов избежать войны с Русью нет?

— Есть. Турнир, который проходит сейчас в Кульме…

— Не понял?

— Провести его предложил фон Грюнинген, надеясь привлечь к намечающемуся крестовому походу иноземных рыцарей. В кульмские земли ордена им добираться проще, чем, например, в Ригу. Ну, а его преосвященство Вильгельм Моденский благословил турнир.

— Но зачем фон Балке дал согласие? Кульм — это все-таки прусский, а не ливонский замок. Здесь, наверное, его слово кое-что да значит.

— Именно потому, что в Кульме у фон Балке много сторонников, он и принял предложение фон Грюнингена. Здесь будет кому усмирить свиту ливонского ландмейстера, если найдутся недовольные исходом главного поединка.

— Главного поединка? О чем ты говоришь, Ядвига?

— Об этом пока мало кто знает. Завтра фон Балке намерен вызвать фон Грюнингена на бой до смерти. Божий суд оружием — так это называется у немцев.

Божий суд? Бурцев встрепенулся. Плавали — знаем! Довелось ему однажды участвовать в одном таком суде по Польской правде. Бились они тогда с оруженосцем пана Освальда Збыславом на палках за малым не до смертоубийства. Но благородным-то ландмейстерам палочный бой не к лицу. Эти, наверное, будут выяснять отношения иначе.

— Вообще-то подобные поединки редко практикуются среди рядовых воинов Христа, — объясняла Ядвига, — но кто сможет воспрепятствовать двум ландмейстерам, претендующим на звание верховного магистра?

— Хм, этот Герман фон Балке рисковый мужик. А ну как его прихлопнут на этом самом Божьем суде?

— Вряд ли. Он более опытный воин, чем фон Грюнинген. Фон Балке умело бьется и конным, и пешим, и на копьях, и на мечах, и на секирах. Я ничуть не сомневаюсь в исходе поединка. А смерть ливонского ландмейстера разом решила бы все проблемы братства Святой Марии. Если главный смутьян погибнет, раскол в ордене будет преодолен. Фон Бальке официально станет магистром-гроссмейстером. Ливонцы притихнут, крестовый поход на Восток не состоится, тевтонско-прусская ветвь братства выиграет время, окрепнет, обретет былую силу.

— А если фон Грюнинген откажется от поединка?

— На ристалище? При всех братьях и иноземных рыцарях? Да после такого отказа его перестанут уважать даже ливонцы. И о должности верховного магистра ему лучше забыть сразу. К тому же, насколько мне известно, фон Грюнинген сам приехал на турнир, надеясь сразиться с фон Бальке. И даже епископ Вильгельм поощряет его в этом.

— Они что, идиоты?