Тайный посол. Том 2

Арсен шагнул через порог. Ему показалось, что позади тихо вскрикнула Златка. Но в гостиной сразу же загудели мужские голоса, в сенях грохнули двери – и слабый возглас Златки потонул в шуме и завывании вьюги, дохнувшей в лицо снегом и холодом.

5

Лестницу не поставили. Многогрешный обеими руками толкнул запорожца в яму, обдавшую запахом прелой соломы, плесенью, смрадной духотой, и он полетел вниз.

Яма оказалась глубокой, как колодец. Арсен упал на людей, которые лежали на толстой соломенной подстилке, тесно прижавшись друг к другу. Кто-то вскрикнул от боли, кто-то выругался. И яма наполнилась гамом: те, кому больше всех досталось при падении Арсена, стонали и охали, другие щелкали зубами от холода, пытались получше укутаться жалкими лохмотьями, проклинали Юрася, судьбу и все на свете.

Наверху стражники закрыли яму матами. Никого и ничего не видя, опасаясь наступить на кого-нибудь, Арсен привалился спиной к стене, сидел, потирая ушибленное колено. Чья-то рука нащупала в темноте полу его дубленого кожуха, перебралась выше и сжала его локоть. А хриплый простуженный голос спросил:

– Это ты, мил человек, свалился на меня, как снег на голову?

– Я.

– Да, не каждого среди ночи приводят сюда и кидают, как бревно, людям на головы. Кто ж ты такой, что тебе оказана такая честь?

– Пугу-пугу, казак с Лугу[37], – ответил Арсен запорожским паролем, не зная, с кем говорит и кто еще слушает их разговор.

– Правда?.. Из какого куреня?

– Из Переяславского.

– А я из Мышастовского…

– Так ты тоже запорожец?

– Да, Мирон Семашко…

Арсен пожал братчику руку, наклонился к его уху, зашептал:

– Доброго здоровья, брат… Привет тебе от семьи!

– Ты был у моих? – удивился Семашко. – Как попал? Что там у них?

Опираясь на руки, узник подтянулся ближе и сел рядом с Арсеном.

– Все живы и здоровы. Беспокоятся о тебе… Мы заходили к ним с Семеном Гурко.

– С Семеном Гурко? – еще больше удивился Семашко. – А он как тут очутился?

Арсен рассказал о встрече с Семеном и о причине их приезда в Немиров. Когда все узники, возбужденные неожиданным появлением запорожца, успокоились и забылись тяжелым сном, Арсен встал и вытянул руку вверх, пытаясь дотянуться до края ямы. Но как он ни поднимался на цыпочки, как ни подпрыгивал, усилия его были тщетными.

Мирон Семашко горько заметил:

– Напрасно, брат, стараешься! Тут ничего не придумаешь: яма глубже твоего роста вдвое. И стены гладкие – зацепиться не за что…

– А если встать на плечи друг другу?

– Так получишь от стражника боздуганом или саблей по голове! А поутру вытащат окоченевшего и бросят в прорубь… ракам на поживу… Нет, брат, оставь эту затею, если не хочешь раньше времени отправиться на тот свет…

– Гм, значит, без посторонней помощи никак не выбраться отсюда?

– Нечего и мечтать… Не яма – настоящая могила! – Мирон закашлялся. Легкие его свистели, как кузнечные мехи. Когда кашель утих, он добавил: – Сам сатана не придумал бы мучений более тяжких, а Юрась выдумал. Проклятущий!

«И вправду могила, – вздохнул Арсен, ощупывая рукой холодную стену, которая вверху взялась тонким ледком. – И попал-то я сюда благодаря своему старому знакомцу Многогрешному! Интересно, что он придумает завтра? Неужели будет пытать?» Осторожно лег рядом с Мироном Семашко, прижался к нему плотнее, и они долго еще шептались, пока их не сморил сон.

6

Для многих в Немирове эта ночь была тревожной.

Своим неожиданным появлением в доме гетмана Арсен отвел на некоторое время грозу от Златки, и весь приступ гетманской ярости обрушился на него.

Как только Свирид Многогрешный со стражниками вывел Звенигору, Юрась окинул жестким взглядом присутствующих, дольше, чем на других, задержал его на Златке со Стехой и, ничего не сказав, стремительно вышел в соседнюю комнату.

Гости начали расходиться.

Младен, Якуб и Ненко повели девушек домой.

Дом опустел. Один Азем-ага молча сидел на лавке у края стола, подперев тяжелую челюсть кулаком.

Вскоре вернулся Многогрешный, примостился на другом конце стола. Они долго ждали, думая каждый о своем. Наконец скрипнула дверь, неслышной походкой вошел Юрась Хмельницкий.

Многогрешный подскочил как ужаленный. Азем-ага поднялся медленно, степенно, но поклонился с почтением.

Юрась остановился посреди гостиной, поманил пальцем своих подчиненных и, когда те приблизились, наполнил вином три бокала.

– За вас, моих верных и преданных друзей и помощников. За ваше здоровье!

– Спасибо, – коротко ответил Азем-ага.

– За здоровье ясновельможного пана гетмана! – воскликнул Многогрешный.

Выпили.

Вытерев рукой губы и переведя дух, Юрась поставил бокал, поднял голову.

– Кажется, я сегодня пьян и наделал глупостей, – тихо произнес он.

– Что вы, что вы, пан гетман! – замахал руками Многогрешный. – Каждое ваше слово было мудрым и сказано с достоинством!

– А-а!.. – Юрась поморщился. – Помолчи, Свирид! Исполнитель ты превосходный, а советчик никудышный… – И обратился к турку: – Что ты скажешь, Азем-ага? Как распишешь меня в донесении великому визирю о сегодняшнем вечере?