Тайный малыш от бывшего

Хитрые глаза Инессы панически заметались по комнате.

– Время вышло.

– Да! Я выбираю вариант два! Поеду в Германию.

Наклонился над ней, резко схватив за патлы.

– Учти, халтуры там не будет и сбежать не получится – забор вокруг центра огромный и на тебя повесят браслет. Снять его можно только специальным ключом, сломать невозможно. Он будет чем-то вроде маячка – показывать твоё местонахождение. Ты будешь работать. Работать много, без выходных, на протяжении пяти лет. Считай, это как исправительные работы в колонии строгого режима.

Инесса зашипела, обнажив зубы, Ханс сильней её сжал, наглядно демонстрируя ей свои намерения.

Всё. Она никто! Песенка спета. Театр одного актёра закончен. Занавес. Свет.

– И еще один важный момент – от дочки ты отказываешься. Ты забудешь о ней до конца своих дней, добровольно подписав бумаги о лишении тебя материнских прав. Ариэлла теперь моя дочь. А я буду любить её больше жизни…

– Да ты!!!

– Заткнись! Твоё слово ничто. Ты должна молчать и услужливо кивать, пока я полностью не стёр тебя с лица земли в порошок, курва! Только из-за того, что я был влюблён в тебя и испытываю слабость к красивым русским женщинам я дам тебе выбор.

Кивнула, когда всецело почувствовала на себе его уничтожающий, страшный взгляд, силу жима его руки, много ярости в голосе.

– Ариэлла не нужна тебе, ты никакая мать. Ты эгоистка, любящая только себя, деньги, богатых мужчин и грязная лгунья! Я забираю девочку себе, дам ей всё самое лучшее и буду о ней заботиться.

– Да подавись! – психанула. – Я и не планировала детей заводить, но ты меня трахнул и пришлось произвести на свет это дитя.

– Которое ты родила лишь для того, чтобы использовать, – вмешался я. – Выдав за моего.

– Так звёзды сошлись! Удачно просто совпало! Я о тебе, Игнат, мечтаю с первой нашей встречи…

– Довольно! – перебиваю. – Ты поступила подло, просто отвратительно и очень низко. Хочу, чтобы ты сожалела об этом поступке вечно!

– Обязательно будет, – заявил Ханс. – Лучше бы ты тюрьму выбрала, поверь.

Последние слова Ханса прозвучали мрачно, что я даже я почувствовал прилив ледяных мурашек по спине.

– Заприте её здесь до тех пор, пока не приедут адвокаты. Мы подпишем необходимые бумаги, затем отправим Малиновскую в Гамбург.

– Ну ты и…

Инесса замолчала и стушевалась, приложив ладонь к раскрасневшейся щеке.

– А теперь я хочу увидеть дочь. Мою малышку… Игнат, пожалуйста, отвези меня к ней.

Он произнёс это с волнением и быстрым шагом вышел из подвала.

Я бросил последний взгляд на Инессу, полный отвращения и презрения, повернулся к ней спиной.

– Игнат, я…

Мне больше нечего добавить. Она получила сполна, она всё это заслужила. Жизнь её обязательно сломает, Инесса сама себя внутренне уничтожит, ведь она привыкла жить в роскоши, а сейчас будет носить унылые робы, перестанет пользоваться косметикой, у неё не будет ни друзей, ни подруг, никаких вечеринок. Только старые, ворчливые старики, которых нужно будет кормить с ложки, мыть, выносить судна.

Ускорил шаг и вышел вслед за Хансом, услышав, как позади хлопнула дверь и щёлкнул замок.

Думаю, с мерзавкой Малиновской мы виделись в последний раз. Надеюсь, я забуду Инессу, как самый страшный кошмар…

Хотя нет. Я должен помнить. Помнить этот суровый урок жизни и глядеть теперь в оба, опасаясь наступить на одни и те же грабли.

Помнить, какими люди алчными и подлыми бывают. Помнить, что нельзя быть эгоистом, зацикленным на себе или на своей работе, а нужно регулярно оглядываться по сторонам и прислушиваться к мнению дорогих сердцу людей…

* * *

– Игнат, я волнуюсь.

– Всё хорошо, – в знак поддержки хлопнул друга по плечу. – Я с тобой пойду.

– Думаешь, я ей понравлюсь?

– Уверен. А еще я уверен, тебе хватить одной секунды, чтобы понять, ты её больше никогда от себя не отпустишь, даже на миг. Потому что она часть тебя, Ханс…

Я это по себе знаю, из своего опыта, когда Кирилла увидел. В тот час я не понимал, почему я к нему вихрь чувств испытываю, а к Ари – пустоту.

Всё в дело в душе. Душой я родное чувствовал, меня как магнитом тянуло к родной кровинке, трудно было себя сдерживать, ведь Лида к сыну не подпускала, из-за этого я злился, в чудовище превращался от жажды немедленно получить своё и от невозможности его получить.

Ханс мялся возле входа в палату самого маленького пациента. Он не знал, как себя вести с крошкой, как к ней подойти и дать понять, что он её папа. Родной, настоящий. Который будет всей душой её любить и всеми силами о ней заботиться.

Благо, прошло не так много времени, чтобы ему пришлось объясняться с ребёнком – Ари ещё маленькая, да и он не так много упустил. Главные периоды жизни впереди…

– Ты доволен тем, как мы вопрос со стервой уладили?

– Более чем.

– И, думаешь она не попытается снова что-нибудь выкинуть?

– У неё всего один шанс. Одна попытка. Попытается – попадёт в максимально худшие условия без возможности когда-нибудь выйти оттуда в здравом уме или вообще живой.

– М-да… Доигралась шваль! А дальше как она жить собиралась? Вечно утаивать тайну бы не вышло.