Тайный грех императрицы

«Отсюда меня, конечно, уже не выпустят, коли сейчас ее не застебаю до самого нутра, – подумал он зло и грубо, ибо к сей соблазнительнице он не испытывал ни капли нежности, а высокий сан дамы, о котором Алексей догадывался, не вызывал в нем уважения. – Кликнет своего кучера, дуболома этого... убьют... А может, у нее у самой кинжал за корсажем, словно у какой-нибудь там Шарлотты Корде... Лизоньку не увижу больше... Ну да уж лучше смерть, чем измена!»

Дама порывисто перевела дух, и Алексей понял, что мысли его непонятным образом сделались ей ведомы. Ну да, меж ними такое дрожало напряжение... немудрено! И он уже изготовился подороже продать свою жизнь, как вдруг дверь в комнатушку распахнулась и на пороге возникла высокая и тонкая фигура камеристки.

– Мадам! – воскликнула она испуганно. – Вы должны немедленно уехать. Господин До... князь... э-э... хозяин дома неожиданно вернулся, есть опасность, что нас могут застигнуть.

Дама Роза пробормотала сквозь зубы нечто такое, отчего у кавалергарда нашего немедленно увяли уши (он и от старых служивых в нелегкие минуты такого не слыхивал!) и ринулась вслед за камеристкой, не затруднив себя прощанием с Алексеем.

Он засмеялся – ну просто не смог сдержаться.

– Что?! – низко проговорила, почти прорычала она, резко обернувшись. – Чему вы смеете смеяться?

– Прошу меня простить, – опустил голову Алексей в поклоне. – Но не нелепо ли, что вы замыслили государственный переворот и намерены управлять страной, в то время как не можете позаботиться даже о собственной безопасности во время тайного свидания!

Нет, все-таки, пожалуй, не было у нее кинжала под корсажем, не то уже всадила бы его в горло Алексею, так содрогнулась, так напряглась, такой сгусток невидимой ненависти его ударил, словно нечто материальное!

– Скорей! – отчаянно пискнула из сеней камеристка, и даме Розе пришлось сдержать свою злобу: она вновь обратилась в бегство. При этом краешек ее вуаля зацепился за кособокий шкаф, резко поехал назад; пытаясь удержать вуаль, она полуобернулась, и Алексей на миг увидел ее лицо... одно из красивейших, виденных им в жизни, лицо, известное всей России.

Он поспешно отвел глаза, от души надеясь, что дама Роза решит, будто он ничего не заметил и ее не узнал. А он, между прочим, узнал ее еще до этого мгновения, еще прежде, а сейчас просто лишний раз убедился в правильности своей догадки. Итак, его искусительницей была великая княжна Екатерина Павловна. Сестра императора Александра и золовка Елизаветы.

Да, по всему выходило, что врагиню Алексей завел себе нынче такую, что самая изощренная ведьма полесская (тот же отец Вавила раньше, покуда не был расстрижен, исполнял должность в Полесье и навеки сохранил страх перед тамошними бабенками, каждая вторая из коих – непременная потомственная колдунья) показалась бы рядом с нею доброй феей из сказки. Но что сделано, то сделано! Одно знал он – нужно Елизавету предупредить. А для начала – бежать отсюда. Недоставало еще, чтобы его схватили как вора в доме князя Долгорукова!

Ну да, Алексей мигом смекнул, о ком испуганно говорила камеристка. Князь Михаил Петрович Долгоруков! Так вот чей это дом! О Долгорукове в обществе упоминали, как о предмете внимания великой княжны Екатерины Павловны. Впрочем, он был достоин внимания любой, самой высокопоставленной дамы. Долгоруков мог гордиться своей блистательной боевой и дипломатической биографией. В шестнадцать лет он участвовал в походе на Кавказ, затем отправился на войну с Персией, девятнадцати лет побывал в Париже с особыми поручениями... Красавец, умнейший человек, он проводил время между беседами с учеными людьми и обольщением прекрасных дам, среди которых оказались Жозефина Бонапарт, мадам Рекамье, мадам де Сталь, Каролина Мюрат... Знаменитая княгиня Евдокия Голицына по прозвищу La princesse de la Nuit, (Принцесса Ночи), была по уши в него влюблена и умоляла мужа о разводе, надеясь сделаться княгиней Долгорукой. Сам Наполеон оказывал ему благосклонное внимание и перед отъездом князя из Парижа подарил тому пару пистолетов знаменитого Бертье. Вернувшись в Россию уже после смерти императора Павла, Михаила Долгорукова определили флигель-адъютантом к Александру Павловичу. Совсем недавно, во время военных действий при Аустерлице, князь был ранен и награжден золотой шпагою с надписью «За храбрость». По слухам, он едва оправился и только начал выезжать из дома и появляться в обществе. Видимо, нынче Долгоруков ездил с визитом и вернулся не в срок, а великая княжна, которая, конечно, имела шпионов и в его доме, решила, что может воспользоваться сим помещением для своих тайных дел.

А что это она в панику вдарилась при известии о возвращении князя? Опасалась, что он застанет ее с другим мужчиной? Ревности Долгорукова испугалась? Нет, тут, пожалуй, другое. Выходило, ежели рассудить логически, что князь не имел представления о планах великой княжны относительно переворота.