Тайный фронт против второго фронта

«…Я передал Рузвельту Ваше пожелание выяснить конкретные вопросы, которые он намерен обсуждать с Вами. Рузвельт вначале хотел отделаться ссылкой на свое послание, где цели приглашения определены, а именно создание второго фронта. Когда я указал, однако, что это слишком общо, что желательно знать конкретнее, президент сообщил следующее. Он со своими советниками пришел к заключению о необходимости оказания нам помощи созданием нового фронта против Гитлера. Обсуждались 4 варианта.

1. Через Персидский залив на Кавказ, но это слишком далеко по морю.

2. Наступление из Египта на Триполи и затем нападение на Италию. Но это тоже далеко и не означало бы нападения на Гитлера.

3. Наступление на Триполи через Марокко, Алжир и Тунис. Но этим французы были бы брошены в объятия немцев.

Путем исключения они пришли к варианту о высадке во Франции».[59]

Действительно, вопрос об открытии второго фронта стал важной темой визита В. М. Молотова в США в мае 1942 года. Протокол состоявшихся переговоров гласит:

«Рузвельт заявляет, что он считает, вопреки мнению многих американцев, необходимым в первую очередь покончить с Гитлером, а затем с Японией. Поэтому он готов сделать все в 1942 году, чтобы облегчить бремя борьбы СССР против Гитлера. Рузвельт советовался со своими военными. Они, как узкие специалисты своего дела, всегда видят трудности. Но мы должны толкать их вперед. Рузвельт просил, чтобы для помощи СССР сделать больше того, что возможно. США к концу года будут иметь в своем распоряжении армию в 4 миллиона человек и флот с численным составом в 600 тысяч человек. Американские военные считают, что вторжение в Европу может быть произведено через Англию».[60]

Обсуждение этого вопроса завершилось принятием СССР и США соглашения от 11 июня 1942 года, а также англо-советского коммюнике от 12 июня 1942 года. В них недвусмысленно говорилось о намерении открыть второй фронт в 1942 году. Обещание было дано, но…

В августе 1942 года Черчилль посетил Москву, и выяснилось совсем иное. Премьер-министр стал объяснять, что до сентября у союзников нет достаточных средств для высадки, а в сентябре портится погода. Зато США и Англия «…готовятся к большим операциям в 1943 году».

Итак, обещание оказалось не только невыполненным, но, как выяснилось, к его реализации даже не собирались приступать. Более того, союзники начали саботировать военные поставки — вплоть до того, что были сняты с уже готового к выходу в Мурманск каравана 150 самолетов «Аэрокобра». Это вызвало естественное возмущение в Москве — ведь в это время бушевало Сталинградское сражение! Можно понять И. В. Сталина, когда он телеграфировал послу в Англию И. М. Майскому 19 октября 1942 года:

«У нас у всех в Москве создается впечатление, что Черчилль держит курс на поражение СССР, чтобы потом сговориться с Германией Гитлера или Брюнинга за счет нашей страны. Без такого предположения трудно объяснить поведение Черчилля по вопросу о втором фронте в Европе»[61].

США и Англия, хотя и по разным соображениям, были едины в стремлении оттягивать открытие второго фронта. 14 августа 1942 года в Москву направил письмо советник посольства СССР в США. В нем, в частности, указывалось:

«Вопрос о втором фронте в Европе, безусловно, волнует миллионы людей США. Обсуждение этого вопроса не сходит со страниц американской печати. Рабочие крупных городов США собираются на митинги, на которых выражают свое отношение к данному вопросу, выносят резолюции, призывающие правительство Рузвельта ускорить открытие второго фронта. Широкие массы населения видят и не могут не видеть, что открытие второго наземного фронта в Западной Европе означало бы ускорение разгрома гитлеровских армий и ускорение победы союзных государств…

И все же, несмотря на требования миллионов об открытии второго фронта в Европе в нынешнем, 1942 году, нет признаков того, что правительство США серьезно готовится к этому».[62]

Итак, в Вашингтоне — как и в Лондоне — противостояли друг другу две тенденции. Одна из них рождалась в огне сражений, под давлением расширения фашистской угрозы, которая заставляла западных политиков трезво смотреть на мир, на реальные потребности своих стран. Бомбы, упавшие на Лондон, а затем на Пёрл-Харбор, сметали циничные расчеты на то, что война «обойдется» лишь за счет жертв народов Советского Союза, а первые победы Красной Армии закладывали материальную основу для договоренности о сотрудничестве с Советским Союзом. Эта тенденция пробивала себе путь. Но мощными закулисными силами питалась другая тенденция, которая мешала США и Англии понять жизненную необходимость антигитлеровской коалиции. Эти силы, родившиеся задолго до войны, не исчезли с момента вступления США в войну.

«Братство» за работой