Тайный фронт

– Я рад нашей встрече, – заговорил Михай на хорошем немецком. – Если бы не друзья, если бы не патриоты, которые сплотились вокруг меня, мы бы не спасли страну от гибели. Теперь, я надеюсь, Советский Союз не считает Румынию и румынский народ своим врагом.

– Советский Союз и советский народ никогда не видели в румынском народе врага, – ответил Платов. – У нас с румынами один враг – нацисты. И мы боремся с ним вместе и, надеюсь, бороться будем и в дальнейшем.

– Надеюсь, советский народ и советское правительство не шокирует то, что им приходится поддерживать отношения, хотя и дружеские, с монархией. Ведь в своей стране вы ее свергли.

– Решает народ, – дипломатично ответил Платов. – Власть лишь опирается в своих делах на его мнения и желания. А форма государственного правления в вашей стране – это внутреннее дело вашей страны и ничьей больше. Можете рассчитывать, ваше величество, на помощь моей страны в вопросах вашей безопасности и суверенности. Насколько я знаю, скоро в Румынии будет назначен генеральный консул Советского Союза.

Они говорили недолго, чему Платов был рад. Он прекрасно понимал, что пройдет какое-то время и власть в стране придется брать народу, выбирать дальнейший путь развития – социалистический. И в этой системе вряд ли найдется место молодому монарху, какими бы благими намерениями он ни руководствовался. Михай подозвал и представил Платову человека, сидевшего в кресле поодаль, и представил его как свое доверенное лицо Николае Попеску.

Пожилой румын сел в кресло справа от короля и протянул Платову папку.

– Здесь собраны материалы по деятельности некоторых лидеров наших нацистов, которые активно сотрудничали с немцами. Наши органы будут работать в этом направлении, но мы хотели бы помочь и вашей разведке в прояснении некоторых вопросов. В частности, здесь вы найдете и факты измены кое-кого из ваших людей. Мы не вправе решать его судьбу, считая, что это ваша прерогатива. Также мы отдадим вам немецкого резидента под кодовым именем Рихард. А вы позволите нам самим разобраться с последствиями работы в нашей стране политической разведки – сигуранцы.

Сосновский вошел через потайной ход, плотно прикрыв за собой дверь в полупустом помещении. «Последняя наша нора», – так вчера сказал Рихард. С ним оставались всего четверо офицеров СД, двое румын из сигуранцы и еще один человек, чье лицо Сосновскому было откуда-то знакомо. Где-то он его видел. Человек все время молчал и вздрагивал от каждого резкого звука за окном. Рихард обещал скорую эвакуацию и чего-то ждал. То ли сообщения, то ли знака, то ли он просто врал, сам не зная, что делать. Резидентура была разгромлена советской разведкой. И сейчас в этой комнате собрались все, кто остался в живых или на свободе. Впрочем, в комнате были не все, трое немцев и трое румын несли службу снаружи. Сообщение в «почтовом ящике» Сосновский оставил еще три дня назад и теперь ждал решения Платова. Что за игру вел комиссар госбезопасности, он не знал. Может, возьмут Рихарда, а может, отпустят, и кто-то поедет с ним в Германию внедряться. Может, прикажут и Сосновскому, и тогда прощай, группа, прощай, ребята! Сколько всего было за эти годы, сколько раз вместе рисковали жизнью. И война к концу уже движется, уже понятно, что конец близок.

– Макс, – позвал Рихард Сосновского. – Я дам вам адрес. Вы должны пробраться в тот дом и, назвав пароль, встретиться с человеком, который готовил для нас коридор. Дальше я надеюсь только на вас. Вы вместе с этим человеком и его помощниками выведете нас отсюда.

Рихард оглянулся на двух спящих часовых, сменившихся этим вечером, и молчаливого незнакомца у окна. Он понизил голос и добавил:

– Учтите порядок выхода, Макс, запомните! Выхожу я и немцы. Румыны и вон тот человек после нас. Если возникнет опасность, если нарвемся на засаду, этих бросаем, и уходят только немцы. Вот этого в крайнем случае пристрелить. Поняли меня?

– Так точно, Рихард! – кивнул Сосновский так энергично, что чуб слетел ему на глаза. – Я выполню ваш приказ!

– Идите, Макс, вы моя последняя надежда. Выберемся, и я гарантирую вам Железный крест и звание штандартенфюрера.

Сосновский прошел через коридор, потом по черной лестнице и вышел через старый дровяной сарай во дворе дома. Двор был захламлен, потому что там никто не жил уже года три. Прислушавшись к звукам вечерней улицы, Михаил кивнул румынскому часовому у забора и пошел к выходу. Возле груды старых подгнивших досок он остановился и выглянул на улицу.

– Миша, привет, – раздался тихий голос. – Как обстановочка?

– Максим, черт, я думал уже, что мне придется в Германию драпать с этими гадами.

– Вышел бы раньше, мы бы раньше все начали, а то сидишь там, чаи, поди, гоняешь. Мы сутки уже дежурим, не знаем, как тебе знак подать, чтобы ты под пулю не угодил. Давай быстро рисуй обстановку. Кто там внутри? Где посты охраны?