Тайный фронт

Дипломат уехал на черной правительственной машине, стоявшей рядом с моей штабной машиной защитного цвета. Гоукинс пошел представиться герцогу и его спутнице, в то время как я жал руку смущенному Альберту. Мы покинули остальных у дверей офицерского собрания и направились в небольшую приемную, которую начальник авиабазы предоставил в мое распоряжение. Следуя установившейся практике, я проверил документы человека, известного мне по имени Альберт, включая письмо нашего посольства в Лиссабоне. С помощью нескольких осторожных вопросов я убедился в достоверности слов Альберта о нем самом. Он быстро доказал, что он именно тот, за кого мы его принимаем, и мы перешли к разговору об обстановке в Голландии, о положении и моральном состоянии различных групп движения Сопротивления, о нумерации и дислокации немецких воинских частей. Альберт действительно располагал довольно интересной информацией, однако первый, поверхностный опрос не выявил ничего такого, что требовало бы срочного решения. Альберт, конечно, имел возможность уточнить данные, которыми мы располагали, и помочь нам проверить различные гипотезы. Вот, пожалуй, и все. Послышался стук в дверь, и вошел вестовой Гоукинса. Он извинился за вторжение, и сказал, что начальник авиабазы хочет срочно со мной переговорить и приглашает меня к себе. Я был раздосадован тем, что нас прервали, извинился перед Альбертом и пошел за вестовым. Переступив порог кабинета Гоукинса, я сразу понял, что попал в самый разгар спора. Краснолицый герцог стоял рядом со столом, возвышаясь над несчастным Гоукинсом, который весь ушел в кресло, чтобы увернуться от словесной атаки. Хорошенькая блондинка стояла у окна и наблюдала за происходящим. Видя, что количество слушателей увеличилось, герцог снова перешел в наступление.

— Это сущий скандал! — кричал он, ударяя кулаком по столу. — Уж не сомневаетесь ли вы в достоверности моих слов, сэр? Мисс Дикстра — мой давнишний друг. Я (при этом для большего эффекта он ударил себя в грудь) ручаюсь за ее доброе имя. Вы слышите меня, сэр? Клянусь богом, если вы не позволите нам сию же минуту продолжить наш путь, вы снова услышите оба мне!

— В чем дело? — спросил я. Гоукинс попросил извинения у исходившего пеной представителя благородного сословия, схватил меня за руку и потащил из комнаты в коридор. Захлопнув дверь, он прислонился к стене и вытер платком лоб.

— О бог мой! — простонал Гоукинс. — Все дело в этой голландской куколке, которую он привез с собой, Он клянется, что она старый друг семьи, а я полагаю, что он подцепил ее в Лиссабоне. Бог с ним и с его сексуальными проблемами, я не собираюсь разбираться в них.

Но, видите ли, у нее нет ни удостоверения личности, ни паспорта. Она вполне может оказаться очаровательной шпионкой. Ей-богу, я не знаю, как поступить. Если я отпущу их, и она окажется подозрительной личностью или даже шпионкой, меня ждет военный трибунал. Если же я задержу их и выяснится, что она вне подозрений, старый герцог добьется, чтобы мою башку приготовили ему вместо бифштекса на обед.

— Вы, по крайней мере, допросили ее? — спросил я.

— Конечно. Но она говорит только по-голландски, а я этого языка не знаю. Это тот самый случай, который не предусмотрен в учебниках по летному делу.

Мне стало искренне жаль попавшего в переплет начальника авиабазы. Он действительно оказался в весьма необычном для него положении. Поскольку опрос Альберта был почти закончен, я решил прийти на помощь Гоукинсу.

— Вы не против моего вмешательства? Я ведь говорю по-голландски, и одна из моих функций состоит в опросе прибывающих иностранцев.

— О, я так надеялся, что вы предложите это! — Гоукинс облегченно вздохнул. — Я буду вам чрезвычайно благодарен, если вы поможете мне найти выход. Но во имя всех святых, сделайте это как можно быстрее! Старик уже угрожал позвонить своему другу Уинстону и еще бог весть кому. Он лопнет от бешенства, если мы его долго задержим!

Мы вернулись в комнату. Я представился герцогу, показав удостоверение и заявив также, что в мои обязанности входит опрос его спутницы. Его светлость нашел новый объект для проклятий. Тяжело дыша, он повернулся ко мне, как слон, готовящийся к нападению. Прежде всего он пожелал узнать, за кого я себя принимаю, и сказал, что я не иначе как мелкий бюрократ, пытающийся показать свою власть. Герцог добавил, что ручается за мисс Дикстру, и пригрозил проучить меня за недоверие столь важной персоне, как он.

Я стоял и выжидал, когда иссякнет поток гневных излияний. Это был не первый случай, когда на меня кричали. В конце концов, запас проклятий истощается даже у самого красноречивого и самого разгневанного человека.