Тайный фронт

Меня познакомили с руководителем одной из групп движения Сопротивления по имени Харлинг. Он жил на небольшой ферме в пригороде Зутфена. Харлинг встретил меня очень тепло и стал с большим энтузиазмом рассказывать о геройских делах Джонни: налетах на немецкие обозы, диверсиях на железных дорогах и захвате складов оружия.

— Где же Джонни теперь? — спросил я, когда Харлинг кончил свой рассказ.

— Разве вы не знаете? Бедняга погиб. Он похоронен неподалеку отсюда.

— Как он погиб?

— Это был несчастный случай, ирония судьбы.

— Как же это случилось?

— Когда немцев прогнали из наших краев, власти издали приказ всем организациям движения Сопротивления сдать оружие и боеприпасы. На ферме, где жил Джонни, хранился запас динамита. Джонни решил проверить эти запасы, и тут произошел взрыв. Никто не знает, как это случилось, но Джонни погиб. Его останки похоронили там же, на ферме. Очень жаль этого человека, но война есть война.

— А где вы были в это время?

— Меня тогда в городе не было. Обо всем этом я узнал позднее от Анни Дайкерс.

— Кто эта женщина?

— Вы еще не знакомы с Анни? Ну конечно, вы ведь только что приехали сюда. Вы должны обязательно увидеться с Анни Дайкерс. Она знала Джонни лучше других. Именно к ней на ферму попал Джонни, после того как был сбит его самолет. Анни выходила раненого летчика, а потом стала его ближайшей помощницей. Анни и ее младший брат Ян давно хотели вступить в организацию движения Сопротивления, но никто не принимал их. Но вот появился Джонни, и Анни вдруг стала отдавать нам одно распоряжение за другим. Она боролась с немцами успешнее многих из нас. Все мы считали, что Анни влюблена в Джонни, и что после войны они поженятся.

— А как выглядел Джонни? — спросил я. Харлинг задумался и почесал затылок.

— Я не могу вам этого сказать. Мне никогда не приходилось видеть его близко. Я видел его только один раз ночью.

— Но кто-то из ваших товарищей наверняка видел его и рассказывал, как он выглядит. Не могло же быть так, чтобы человек прожил в городе год и никто его не видел?

— Анни и ее брат, конечно, могут описать внешность Джонни. Во время войны люди привыкли быть осторожными даже в разговорах с близкими друзьями. Джонни проявлял большую осторожность и редко появлялся в городе днем. Он не хотел, чтобы гестаповцы выследили его. Кроме того, из рассказа Анни я знаю, что Джонни сильно поранил лицо при приземлении, когда его самолет был сбит. Вероятно, поэтому Джонни было неприятно бывать на людях.

— Вы сказали, что встречались с Джонни ночью. Неужели вы не можете хотя бы в общих чертах описать его?

— Могу только сказать, что это человек ниже среднего роста, худощавый, примерно такой же, как брат Анни, только чуть пошире в плечах.

Конечно, такое описание внешности человека мало кого может удовлетворить. Каким бы хорошим руководителем движения Сопротивления ни был Харлинг, наблюдательность его была явно не на высоте. И все же пожаловаться на судьбу я не мог. У меня появились новые данные и возможности для дальнейших поисков.

Харлинг объяснил мне, как найти ферму Дайкерсов, и на следующее утро я двинулся в путь. Мне хотелось, чтобы мой приезд был неожиданным, и поэтому я не стал предупреждать Дайкерсов о своем приезде. Дайкерсов я нашел за работой на ферме. Женщина, увидев меня, подошла к изгороди. Вытерла руки о фартук, поздоровалась. На вид ей было двадцать два — двадцать три года. Даже в простой крестьянской одежде она была удивительно красива.

Я представился и объяснил, что власти поручили мне расследовать обстоятельства гибели Джонни. Анни чисто по-мужски взяла предложенную мной сигарету и закурила. Во всех ее движениях чувствовалось, что она была хозяйкой на ферме. Когда она позвала брата, тот сразу же бросил работу и подбежал к ней.

Яну Дайкерсу было лет шестнадцать — семнадцать. Этот худощавый паренек в точности отвечал описанию, которое дал Джонни Харлинг. Он был очень похож на сестру, но почему-то держался более настороженно, чем Анни.

Я извинился за то, что помешал их работе, но Анни сразу же отвела мои извинения и предложила пройти в дом. Мы устроились за столом на кухне. Анни подробно рассказала, как они впервые встретились с Джонни, как потом вместе боролись с оккупантами.

В ее рассказе для меня не было ничего нового. Но вот Анни предложила пройти к развалинам сарая, где в результате взрыва погиб Джонни, а затем к его могиле в поле, неподалеку от дома. На могиле я увидел небольшой деревянный крест с надписью: «Летчик Джон Брюс (Джонни)».

Когда мы снова вернулись в дом, Анни показала мне портмоне летчика и его шарф — тот самый, который был на нем в день гибели его самолета в районе Хилверсюма.

Я поблагодарил Анни за оказанную помощь и как бы мимоходом сказал:

— Война кончилась, и родители Джонни, возможно, пожелают взять его прах для захоронения в Англии.

Ян, до сих пор хранивший молчание, воскликнул; — Нет, этого делать нельзя!

Анни быстро пришла на помощь брату и спокойно сказала:

— Мне кажется, Ян имеет в виду, что Джонни предпочел бы быть похороненным там, где он так блестяще воевал.