Тайный фронт

— В углу вы найдете немного соломы, а вот этим можете накрыться.

Мишель ощупью собрал кучку соломы и, укрывшись каким-то тряпьем, лег спать. Задолго до рассвета он проснулся от холода и с нетерпением стал ждать утра. Когда в камеру проникли первые лучи света, Мишель увидел, что его сосед гораздо моложе, чем можно было предположить по голосу.

Новые знакомые еще не успели даже обменяться приветствиями, как Мишеля вызвали в коридор и приказали встать в строй вместе с остальными заключенными. Среди них были Майи, Лежандр и Дюжарье.

Узников повели в подвал, где находился пункт санитарной обработки. Заключенным приказали раздеться и сдать свою одежду для обработки паром.

Обработка одежды заняла больше времени, чем мытье в душе, и заключенным пришлось ждать совершенно раздетыми. Через открытую дверь душевой Мишель увидел тюремный двор, а невдалеке — наружную стену тюрьмы. У самой стены стоял невысокий домик с покатой крышей. Нижний край крыши был чуть выше человеческого роста, а верхний находился как раз на уровне стены. Мишель подумал, что вдвоем можно было бы без труда забраться на крышу и наружную стену тюрьмы, а затем спрыгнуть вниз и оказаться на воле.

Своими мыслями Мишель поделился с Лежандром, и тот сразу же согласился. Однако в этот момент в душевой появился тюремный конвой, чтобы снова развести заключенных по камерам. Попытка бежать теперь была бы обречена на неудачу. И тем не менее обнаружение возможного пути побега подняло настроение Мишеля.

Из душевой заключенных повели в одиночные камеры. Затем их начали поочередно вызывать и отводить в камеры, где им предстояло находиться постоянно.

Мишелю пришлось ждать своей очереди несколько часов. За это время ему один раз принесли какую-то горячую жижу и кусок хлеба. Когда настала очередь Мишеля, его повели по длинным тюремным переходам в камеру на третьем этаже. Дверь с номером 394 захлопнулась, и Мишель стал узником этой камеры. Это случилось в среду, 9 февраля 1944 года.

Камера оказалась довольно светлой и очень чистой. Свет проникал через огромное окно с матовым стеклом. В верхней части окна имелась форточка. В нижнем левом углу оконное стекло было разбито, и через узкую щель можно было видеть участок тюремного двора. Поскольку отделение, в котором находился Мишель, было крайним в здании тюрьмы, а камера Мишеля размещалась в самом конце коридора, через щелку в стекле Мишель мог видеть даже деревья за стеной тюрьмы. Человек, побывавший в тюрьме, понимает, как много это значило для Мишеля.

В углу у двери был туалет и небольшой умывальник. Кроме этого, в камере имелись две прикрепленные к стене полки и кровать с четырьмя матрацами, похожая на диван. Именно на этой кровати проводили большую часть дня четыре узника камеры, предназначавшейся для одного заключенного.

Когда Мишеля привели в камеру под номером 394, там находились только двое. Третий заключенный, как объяснили Мишелю, был кальфактором, то есть помогал разносить пищу и выполнял другие поручения тюремщиков. Он уходил из камеры рано утром и возвращался только к вечеру.

Одним из двух заключенных, находившихся в камере, был Жак Донэн, парень лет восемнадцати. Он вырос в большой семье и после ее ареста оказался одним из четырех членов семьи, которые бежали из лагеря и присоединились к движению Сопротивления. После побега из лагеря Жак был арестован в Руане по доносу полицейского осведомителя Дордена, того самого предателя, который выдал агента Мишеля — Додмара, оказавшего большую помощь в выявлении стартовой площадки «Фау-1» у Оффре[10].

Другому заключенному было около пятидесяти лет. Его звали Буграс. Он имел небольшое кафе в провинциальном городке и не мог понять, за что его арестовали, а потому надеялся на скорое освобождение. Вероятно, его жена, также являвшаяся узницей тюрьмы в Берне, была каким-то образом связана с движением Сопротивления. Немцы, как это обычно бывало, по-видимому, сочли его соучастником деятельности супруги.

Четвертый заключенный, некто Гардиоль, с которым Мишель познакомился только вечером, был кадровым офицером французской армии. Он являлся активным участником движения Сопротивления.

На лице и на руках Мишеля все еще сохранялись следы побоев и потертости от наручников, а также другие признаки, свидетельствовавшие о жестоком обращении с ним в гестапо. Все это послужило хорошей рекомендацией Мишелю, по крайней мере для двух его новых знакомых по камере. К Мишелю отнеслись как к товарищу по борьбе и в знак солидарности даже уговорили его воспользоваться остатками драгоценной продуктовой посылки, переданной семьей Донэна.

Тот факт, что он очутился в такой приятной компании, доставил Мишелю огромное моральное удовлетворение. Чистота и порядок в камере, дружелюбие соседей и их высокий моральный дух позволили Мишелю чувствовать себя скорее членом привилегированного клуба, чем заключенным. Эти чувства дали возможность Мишелю на какое-то время забыть о том, что из тюрьмы для него путь был открыт только в могилу.