Тайный агент

— Ну, да. Я хотел уговорить ее хотя бы на зиму, но она ни в какую. Чем ей зимнее солнцестояние не угодило, не пойму?

Эх, Влад. Вот вроде ты умный пацан, а мысли девчонок не понимаешь. Если Летнее солнцестояние с самым долгим днем для Сашки лучший вариант, то вот Зимнее солнцестояние — полная ему противоположность.

— Я поговорю с сестрой, когда вернусь, — пообещал я. — А вообще, учись выбивать из ее головы такие глупости. Тебе ж князем быть, а значит, должен уметь управлять не только княжеством, но и собственной женой. Ладно, дружище, рад был повидаться, но меня ждут дела.

— Давай уже, дела! — хохотнул Васильев и по-дружески похлопал меня по спине. — Ты только возвращайся поскорее. Если пропустишь свадьбу, я тебе этого не прощу.

— Ты-то еще ладно, а вот Сашка мне точно голову оторвет, — отозвался я и направился в сторону парка.

Мне хотелось поговорить с Паневиным, может, встречу Румянцева или Листьеву… Хотя, кого я обманываю, я ведь нарезал круги по стадиону в надежде увидеть Фролову.. Да и не мешало бы переварить все услышанное. Раньше я как-то не придавал этому значения, но теперь поведение Фроловой для меня стало более менее логичным. Маша — просто закомплексованная и замкнутая в себе девчонка, которой кто-то давно сделал больно, и заставил ее замкнуться в себе. Возможно, причиной послужила смерть матери. В любом случае, с ней не все так просто, как кажется, и не стоит рубить с плеча.

Хотя, может и не стоит сближаться с Машей прямо сейчас. Зачем подвергать ее опасности? У меня скопилась куча могущественных врагов, и пусть многие из них мертвы, не стоит сбрасывать со счетов тех, кто остался. Тот же польский король может затаить на меня обиду. Думаю, такой человек далеко не глупый, и быстро смекнет кто получил бумаги. Хотя, и тут Ольгерд смешал ему планы, отравив Збигнева, так что смело могу делать лицо кирпичом и кивать на то, что твердыня был без памяти полдня. За это время скопировать бумаги мог кто угодно.

Не стоит сбрасывать со счетов Родионовых, которые еще не забыли убийство Вениамина и наверняка думают как отомстить за его смерть и поражение в тронном зале Воробьевского дворца. Сейчас у них проблемы куда более серьезные в лице Великого князя.

Я остановился на полпути к парку и собрался повернуться к выходу, когда услышал знакомый голос.

— Миша! — повернувшись в сторону, увидел бегущую ко мне Фролову. Девушка бросилась мне в объятия и крепко прижалась, но уже в следующее мгновение опомнилась и отпрянула. — Прости, я была неправа… ну, когда ты уходил.

— Все в порядке, я тебя понимаю. По тебе видно, что ты боишься серьезных отношений. Давай найдем где-то укромное местечко, и ты расскажешь обо всем, что тебя беспокоит.

Мы с Фроловой устроились в дальнем конце парка подальше от посторонних глаз. Правда, совсем избавиться от любопытных взглядов оказалось невозможно. То и дело кто-нибудь из студентов случайным образом оказывался в этой части парка рядом с нашей лавочкой, ловил на себе наши недовольные взгляды и торопился убраться подальше.

— Говоришь, я трусиха? — произнесла Маша и изобразила улыбку.

— Я так не говорил, не перекручивай.

— Нет, все верно. На правду обижаться глупо, — девушка ненадолго замолчала, а потом продолжила: — Знаешь, я ведь любила всего трижды. Моя первая детская любовь — Ваня Кондрашов. Они жили неподалеку от нас, а мы с Ваней были сверстниками и частенько играли вместе. А потом, когда мне было девять, он погиб вместе со своей семьей.

— Несчастный случай, или разборки родов?

— Отец говорил, что Кондрашовы перешли дорогу какому-то сильному роду, который не остановился перед тем, чтобы решить проблему силой. Доказательств так и не нашли, поэтому убийцы так и остались безнаказанными. В принципе, ты ведь помнишь Боярскую грамоту, принятую на вече в Суздали. Легко догадаться, что виновников особо и не искали. Тогда князья не особо вмешивались в жизнь общества. Остальные члены рода Кондрашовых поспешно покинули княжество, опасаясь за свои жизни. Я тогда долго рыдала и не могла отойти. Боялась, что смерть придет за кем-то близким. Сначала мама, потом Ваня…

— И ты встретила свою вторую любовь? — не знаю почему, но сейчас я совсем не испытывал чувства ревности. Это было давно, тем более в подростковом возрасте. Глупо ревновать к такому.

— Да. Этот парень был совсем другим. Сильный, уверенный в себе. Мне казалось, что такого, как он, точно никто не убьет. Он был старше меня на четыре года. И если мне было тринадцать, то ему — все семнадцать. Сам понимаешь, для взрослых это небольшая разница, а в том возрасте — просто пропасть.

Маша замолчала, погрузившись в воспоминания, а я решил ей не мешать. Так длилось почти минуту, но потом она продолжила:

— У Марка были совсем другие интересы. Мне казалось, что я ему нравлюсь, а на деле он просто играл мной. Наконец, когда ему надоело, он просто выставил меня дурой перед своими друзьями и подругами. Такого стыда я не испытывала никогда в жизни.

— И поэтому решила отгородиться от всех, с кем у тебя могут быть отношения?