Тайные силы: Интернациональный шпионаж и борьба с ним во время мировой войны и в настоящее время

Ввиду громадного количества попавших в немецкие руки шпионов, найти подходящее орудие для такого обмана не было [213] трудно. Будучи набраны без разбора, неприятельские шпионы не относились серьезно к своей задаче и охотно соглашались работать в качестве двойников. При таких условиях они без всякого риска получали то, что им было нужно, и зарабатывали двойные деньги, получая вознаграждение от обеих сторон. В целях того, чтобы многочисленные неизвестные агенты неприятеля автоматически получали ложные сведения и для того, чтобы подобные же показания давали и германские пленные, среди войсковых частей, в оккупированных областях, на родине и в нейтральных государствах намеренно распространялись ложные сведения, которые должны были поступить к неприятелю. Такое введение неприятеля в заблуждение было трудной и важной отраслью работы. Оно было строго сконцентрировано в руках разведывательного отдела и верховного командования, всем же подчиненным учреждениям самостоятельное распространение ложных сведений было запрещено, ибо беспорядочное пользование таковым могло повлечь за собой вредные последствия. Взяв в руки систематический обман неприятельской разведки, германская разведка одновременно, по возможности, защищала себя от подобных же попыток противника.

Германская военная разведка обязана своими успехами отчасти тому обстоятельству, что ей приходилось не доказывать, а лишь констатировать. В результатах обнаруженного ею она совершенно не была заинтересована. Она не должна была сообщать то, что желали слышать, и могла относиться безразлично к тому, что сообщала. Если у нее и существовала какая-либо тенденция, то отнюдь не в сторону недооценки неприятеля, так как именно на ясном сознании перевеса неприятеля в отношении людей и материалов покоилось требование верховного командования, чтобы силы его собственного народа были максимально развернуты для борьбы.

Совершенно иначе следует оценивать результаты разведки хозяйственной и политической: здесь перевес оказался за противником. Хозяйственной разведкой руководила Англия. Нельзя не согласиться со словами, в которых руководитель [214] английской разведки, прощаясь со своим штабом, так охарактеризовал достигнутые ею результаты: «Вашим усилиям обязаны мы тем, что неприятельскими агентами не было вызвано ни одного разрушения, ни одного пожара. Это тем более знаменательно, что неприятельских агентов было много. Вы доставили сведения, имевшие неизмеримую ценность для морской, армейской и торговой разведки. Министр блокады полагает, что ваша работа способствовала в значительной мере успешному проведению блокады. В отношении подавления неприятельской торговли, сведения ваши сильнейшим образом способствовали обнаружению неприятельских товаров на нейтральных суднах. Вам будет интересно узнать, что во всех дошедших до призывного суда случаях контрабанды, доказательства были доставлены вами. Значение этого факта станет еще более наглядным, если я прибавлю, что стоимость этих грузов, не считая пароходов, равна 30 миллионам фунтов стерлингов. Вы помешали, кроме того, пересылке ценностей на сумму в 70 миллионов фунтов и совершенно расстроили неприятельские заокеанские сношения, поскольку они вообще могли быть расстроены».

В политической разведке успех принадлежит целиком Антанте. Существовала, правда, и германская политическая разведка, которую ведомство иностранных дел поручило депутату Эрцбергеру. Последний был озабочен, однако, не столько тем, чтобы выяснять политическое положение в окружающем мире и влиять на него, сколько тем, чтобы доказать правильность своего собственного политического направления. А поскольку последнее состояло в том, чтобы поддержать в Германии веру в соглашение и желание его осуществления, то оно благоприятствовало целям неприятельской разведки. Этой тенденции обязаны своим возникновением многие из появившихся во время войны сведений о готовности неприятеля к соглашению и о возможностях заключить мир. Верховное командование получало через свою разведку другое впечатление: впечатление о воле противника к уничтожению, которая могла быть сломлена лишь в случае военной победы Германии. [215]

Депутат Эрцбергер, деятельность которого была, по крайней мере, полуофициальной, тем не менее никогда не вступал в официальные сношения с верховным командованием и с его разведкой.