Тайные силы: Интернациональный шпионаж и борьба с ним во время мировой войны и в настоящее время

Как уже упоминалось, путь в Малую Азию разведка Антанты нашла в Смирне. Другую базу нашла она в английском флоте у Митилены. Английские разведывательные бюро были, затем, в крупном масштабе организованы в Галаце и в Сирии. Другим центром являлся взятый в Багдаде в плен и живший в течение всей войны близ Константинополя на Принцевых островах английский генерал Таунсенд, которому Высокая Порта разрешила полную свободу передвижения и который свободно посещал нейтральные посольства. Спокойною гаванью для разведки являлось и одно интернированное стационарное судно Америки. Против. России Черное море и Кавказ являлись действительным барьером. Зато русская разведка в Голландии, о подвижности которой я уже говорил, давала себя чувствовать через Средиземное море вплоть до Константинополя. На Кавказе развилось также оживленное движение дезертиров с обеих сторон. Случалось, что они меняли фронт по четыре-пять раз, в зависимости от того, на какой стороне были лучше условия содержания. Но разведка могла извлекать из этого лишь ограниченную пользу и лишь по местным вопросам.

При энергично производившейся в Турции разведке едва ли был пойман хоть один турок. Турция является единственной боевой областью, где женщина не играла никакой роли. Почти не было установлено и появления нейтральных шпионов, так как турецкая обстановка была настолько своеобразной, что вражеская разведка направляла, по-видимому, свое внимание лишь на знакомых с ней туземных жителей. Пойманные шпионы были, по большой части, греками, армянами и евреями. Греки или левантийцы были при этом трусами, евреи обнаруживали сильную враждебность к туркам и из всех государств Антанты особенно поддерживали англичан. Армяне были в качестве [141] шпионов очень решительны и страшны. Они и здесь причиняли туркам много затруднений, что значительно способствовало усилению мероприятий против армян. Таким образом, часть вины за судьбу армян во время войны несет вражеская разведка. Сильной помехой в борьбе со шпионажем было то, что «Surete generale» и полицейский префект Константинополя были разными учреждениями, и что в них добросовестно соблюдалось служебное время, а вне его работы не велось. Сама по себе турецкая полиция была ловкой и энергичной, она была научена политическими интригами и поэтому внушала страх.

Германской разведке нелегко было приспособиться к турецким условиям, так как она не была с ними знакома. Тем не менее, благодаря ознакомлению турецких руководителей разведки с германскою разведкой и посылке германских офицеров в Турцию, удалось все же достигнуть удовлетворительного согласования.

Удалось обезвредить большое количество органов вражеской разведки. Оно было так велико, что проведение процессов застаивалось. Наказания были суровыми; закон о шпионаже соответствовал проекту, который был представлен германскому рейхстагу и не был утвержден последним, но был перенят Турцией. Состояние переполненных шпионами турецких тюрем было очень плачевно; часто в них царил сыпной тиф. Массовый характер шпионажа и вызванная этим затяжка быстрого судебного решения повлекли за собой, без сомнения, и гибель многих невинных.

Многие ценные сообщения без сомнения доходили до Антанты также и потому, что высокие сановники Турции проявляли к ней склонность и поддерживали с нею связь. Так, например, комендант Смирны Рахми-бей допускал там влияние иностранцев в большой мере, чем это было полезно для интересов срединных государств. Это указывало на то, что связи этих кругов с Антантой были старше их связей с Германией. Да и Высокая Порта не так уж, безусловно, поддерживала борьбу против иностранного влияния. Получалось впечатление, что она оставляет на всякий случай открытою дверь заднего хода. Тем [142] сильнее верность союзу проявлялась в армии, главным представителем которой был Энвер-паша, удовлетворявший все нужды разведки. Турецкое население, благодаря своей религиозности, было невосприимчиво к какой бы то ни было пропаганде, в том числе и большевистской. Военные руководители, поэтому, вдвойне понимали опасность от разлагающей пропаганды, грозившую Германии, и обращали внимание германского верховного командования на видимые вредные последствия ее. Вообще бросалось в глаза, как хорошо в Константинополе были осведомлены о положении в Германии. Политические деятели ездили постоянно в Германию для личного наблюдения. К Австро-Венгрии относились нехорошо. К разведке ее относились сдержанно, так как она работала в Турции и до войны, стремясь достигнуть в первую очередь делового влияния, и не переставала делать это и во время войны. Вследствие этого, к представителям австро-венгерского государства питали меньше доверия, чем к представителям Германии. В Константинополе знали хорошо положение в Болгарии и предупреждали о заметных успехах пропаганды в народе и в армии.

У собственно разведки не было центра: далеко отстоящие один от другого театры военных действий и самостоятельно борющиеся армии имели каждая свою разведку.