Тайные силы: Интернациональный шпионаж и борьба с ним во время мировой войны и в настоящее время

Ближайшие дни усилили поступление из России сведений и выявили быстрое продвижение русской мобилизации. Несмотря на это, я оставил жену и детей до 31 июля в Гарце, так как видел усилия и стремления генерала фон Мольтке, рейхсканцлера и императора сохранить мир. Лишь когда 31 июля разведывательный офицер с русской границы сообщил, что [93] Россия мобилизуется в полном объеме и против Германии, война показалась неизбежной. Но и тогда еще я встретил у генерала фон Мольтке сомнения, порожденные чувством ответственности. Потребовалось настойчивое заверение этого разведывательного офицера, что он лично отвечает за верность своего сообщения, для того, чтобы ему окончательно поверили. Генерал фон Мольтке передал это известие императору в Потсдам по телефону.

С 11-го июля последний находился на борту «Гогенцоллерна» в Сонэфиорде близ Бальгольма. Возвращаясь с прогулки на судно, он узнал из норвежской газеты о военных приготовлениях Сербии и о переводе сербского правительства в Ниш. Не ожидая сообщений ведомства иностранных дел, он приказал поднять якорь. 27 июля он прибыл в Новый Дворец близ Потсдама. Получив сообщение, что полная русская мобилизация против Германии точно установлена, он отправился в Берлин к рейхсканцлеру. Генерал фон Мольтке сел в автомобиль, чтобы его там ожидать. Но уже по пути обогнал его поезд императорских автомобилей, в первом из которых была императорская чета. Они ехали не во дворец рейхсканцлера, а в Королевский Замок. Совещание состоялось в мраморном зале, главным образом, по вопросам военного положения. Начинающийся уже поход русских боевых сил представлял для Германии чрезвычайную опасность. Ежедневно и ежечасно таяло преимущество, которое немецкая армия имела перед русской, распределенной на большом пространстве и располагавшей для наступления лишь недостаточными железнодорожными линиями. Особенно серьезной становилась эта опасность в том случае, если бы Германии пришлось вести войну на несколько фронтов. Правда, сообщения из Франции гласили лишь о таких военных мероприятиях, которые была вынуждена, в конце концов, провести и Германия: возвращение отпускных, сосредоточение войск на их стоянках и т. п. Политические сообщения из Франции не оставляли, однако, никакого сомнения в том, что Генеральному штабу приходится считаться с войной на два фронта.

Поступившие сообщения влекли за собой мое постоянное личное общение с начальником Генерального штаба. Я был [94] свидетелем той борьбы, которую вели в нем стремление к миру и чувство ответственности, Только благодаря громадному напряжению силы воли, заставил себя генерал фон Мольтке днем 31 июля объявить о «грозящей военной опасности». Тем самым были начаты двадцатичетырехчасовые приготовления на случай мобилизации. Генерал фон Мольтке созвал офицеров Большого генерального штаба в библиотечном зале, объявил им о грозящей опасности войны и прибавил: «Если не осуществится небольшая надежда на сохранение мира, то это означает на завтра мобилизацию и тем самым — войну. Идите теперь каждый к своей работе; отечество знает, что оно может полагаться на свой Генеральный штаб». Последние слова были едва слышны из-за внутреннего волнения генерала. С торжественной серьезностью уходили все из библиотечного зала.

Это было последнее собрание в нем офицеров Большого генерального штаба, так часто слушавших там уроки великого генерал-фельдмаршала фон Мольтке и графа Шлиффена. Генеральный штаб не вернулся после войны в свой дом. То, что он стал домом имперского министерства внутренних дел, является символическим для хода войны и для будущего.

Генеральный штаб накладывал последние штрихи на подготовительные к мобилизации распоряжения. От политики он держался вдалеке. Он следил, правда, за политическими событиями заграницей, но внешняя политика Германии у него не обрабатывалась. Он имел на нее влияние лишь постольку, поскольку начальник Генерального штаба находился в постоянном соприкосновении с руководящими учреждениями ведомства иностранных дел и выступал по военным вопросам в решающие моменты внешней политики. Наряду с военным министерством Генеральный штаб был ответственен за то, чтобы военная мощь Германии соответствовала ее политическому положению. Сам Генеральный штаб был того мнения, что хозяйственная и политическая конкуренция народов приведет в близком будущем к вооруженному столкновению. Его последние военные предложения 1912 г. были удовлетворены Рейхстагом лишь частично. Из-за них Генеральный штаб потерял начальника [95] своего оперативного отдела, полковника Людендорфа. Он был назначен в строй командиром полка. Важнейшая во время войны должность не была уже занята лучшим из Генерального штаба.