Тайные общества, правящие миром

Что касается самого Розенкрейца, в продолжение без малого сотни лет координировавшего деятельность все возраставшего числа собратьев, то он, в конце концов, принял решение добровольно оставить этот мир, так как счел свою миссию выполненной и пожелал воссоединиться с первоисточником Божественной мудрости. Его уход из жизни был обставлен как священный церемониал, который разработал и осуществил сам Христиан: в тайном месте храма он приготовил для себя усыпальницу, структурно и символически отражавшую все три основные уровня мироздания — небесный, земной и подземный, — и схоронил себя в ней живьем.

Все приготовления к уходу совершались в такой тайне, что братья по ордену в назначенный срок просто оказались поставленными перед свершившимся фактом исчезновения отца-основателя. Лишь спустя какое-то время один из них, считавшийся искусным каменщиком и архитектором (так был переброшен первый мостик к будущему братству вольных каменщиков — масонам) случайно наткнулся в процессе реконструкции здания па подземный ход, ведущий в гробницу, и, воспользовавшись им, проник в нее. Там, помимо медных таблиц, исписанных магическими письменами, и нетленного тела Христиана Розенкрейца он обнаружил надпись с предсказанием о «втором пришествии» Великого Посвященного спустя 120 лет. Глубоко потрясенные и вдохновленные всем увиденным члены братства замуровали гробницу и в ожидании указанной даты вернулись к исполнению своих мирских обязанностей.

Еще один аспект розенкрейцеровской легенды изложен в «Химической свадьбе Христиана Розенкрейца», написанной якобы самим Великим Посвященным. В этой маленькой книжечке, которую с полным правом можно назвать энциклопедией средневекового символизма, автор (кто бы он ни был!) с помощью недвусмысленных аллегорий изображает путь к посвящению и сакральный опыт искателя Вечной Мудрости, видящего свою главную цель в осуществлении синтеза Божественного Откровения и научного знания, осмысленного в его свете. Как и в других духовных манифестах подобного рода, автор «Свадьбы» излагает тщательно продуманную программу творчески-созидательного преобразования человеческой личности и сферы ее жизненных интересов в духе идей розенкрейцеровской «генеральной реформации». В этом смысле сам (признаемся, довольно-такии странный) термин «химическая свадьба» воспринимается как своего рода антитеза «свадьбе мистической». Интуитивные озарения, которые она сулила, были в то время любимой темой описаний христианской псевдомистической литературе, уверившей, что «возлюбленные Бога» не нуждаются в каком бы то ни было мирском знании и что последнее является злом, а не благом.

В противоположность им автор от имени Розенкрейца призывает своих последователей к самому пристальному изучению «скрытой работы Природы», вне которой немыслимо истинное самопознание, ибо, по его словам, именно «В человеке Природа сокрыла свой наипервейший секрет». Исходя из этого принципа, создатель «Свадьбы» последовательно пользуется методом параллелизма в описании внутренних психологических процессов, последовательно (ступень за ступенью) ведущих к полной духовной трансформации и «скрытой работе Природы». Последняя может быть трактуема в данном случае как алхимическое Великое Делание (прием, которым в XX столетии с успехом пользовались в своих трудах такие ученые-мистики, как К. Г. Юнг и Мирча Элиаде). Высшую стадию этого процесса знаменует таинство посвящения Христиана Розенкрейца в рыцари ордена Золотого Камня на вершине семиступенчатой башни (семь — традиционное число Солнечного посвящения, а золото — металл, «соприродный» Солнцу).

На этом, собственно, кончается история самого Христиана Розенкрейца и начинается история розенкрейцерства, которая, в свою очередь, делится на два периода — «скрытый» и «открытый». Начало второму из них было положено в 10-х годах XVII столетия, то есть примерно по истечении указанного в пророчестве срока. Поскольку по поводу первого из них до сих пор невозможно сказать что-либо определенное, так как никаких сведений (ни письменных, ни устных) о нем не сохранилось, мы ограничимся здесь лишь общими соображениями о природе феномена «Розы-и-Креста».

Общее отношение (которое можно охарактеризовать как чувство недоумения) современных исследователей к этому феномену хорошо сформулировал французский автор Л. Гюйо: