Тайны захолустного городка

Давно отстучали полночь настольные часики, которые поставил на ранний час, чтобы не проспать; звоном отдавалось их равнодушное отстукивание секунд в воспалённом мозгу, мешая выстраивать цепь доказательств, сопоставлять улики, тискать версии. Не замыкались аналитические его построения в единую цепь, натыкалось сознание на прорехи и очевидные бреши. Зыбкой тенью маячила слабая надежда о причастности Снегирёва, с которого, казалось бы, и начинать надо розыск, но не удалось Жогину за весь беспокойный день с ним повидаться. Оставался тот невменяем или притворялся, уже очухавшись, – врачи рекомендовали переждать. Да и слишком явной подставной фигурой выглядел Снегирёв в деле убийства матери, чрезмерно перестарался кто-то, измазав его дёгтем вопиющих улик…

– Ты бы принял таблетки или валерьянки накапал, – пожалела жена, – давай сбегаю на кухню, принесу.

– Посижу на балконе у твоего цветника, подышу свежим воздухом, – поднялся Жогин. – Причудилось мне или действительно петухи заголосили?

– Светает, – согласилась она, сладко зевнув. – Откуда петухам в городе взяться.

– Действительно, рассветает. – Пристраиваясь на табуретку у её цветочных горшков на балконе, он закурил, вдыхая с удовольствием и освежающую утреннюю прохладу, и бодрящий измученный мозг терпкий дым.

– Я гляжу, ты опять зачадил! Говори не говори, не бережёшь себя, Саша.

– Я одну, – Жогин закашлялся и горько усмехнулся. – Мать-покойница нас, пацанов, рано будила, а я, младшенький, всё в одеяле прятался, так она мне на ухо шептала: «Петухи пропели, сгинула нечистая сила, пора, сынок, за дело приниматься…»

– Саша! – распахивая балконную дверь, протянула ему телефон жена. – Тебя! Не приведи, Господи, приключилось ещё что-нибудь…

– Кто? – крикнул он в трубку.

– Щергунцов.

– Доброе утро, Григорий Артемьевич.

– Да какое к чертям доброе! Снегирёв в камере повесился! Выезжай!

Глава XV

– Там всё не так очевидно, – хмурясь, открыл дверь в кабинет Щергунцова Жогин и, закурив, присел к окну. – Кто и почему принял решение оставить в камере его одного?

– Закончил осмотр? – вместо ответа буркнул подполковник и раздражённо отбросил телефонную трубку.

– Завершил. Эксперт ещё копается. Из молодых.

– А Сизов?

– Сейчас подойдут оба и подпишем протокол.

– Что-то тебя смущает?

– А вы считаете естественным, когда оставленный без присмотра подозреваемый взбирается на нары и бросается на каменный пол, чтобы вдребезги разнести череп?! Кстати, вы не ответили на мой вопрос, Григорий Артемьевич.

– Гляжу я на тебя и думаю, – нервно забарабанил костяшками пальцев по столу подполковник, – а может, нам начать с того, что я сразу был категорически против содержания Снегирёва в КПЗ нашего райотдела? Это я требовал везти его в Управу, где идеальные условия для оперативной работы, а вы, товарищ Жогин, уговорили Лудонина оставить опасного преступника у нас. Вам хорошо известна наша поганая обстановка собашника[7]. Как и само здание райотдела, он нуждается в капитальном ремонте! Вы же работали в нашем районе, не раз жаловались на слышимость в камерах. На партсобрании вы как-то заявили, что это студенческое общежитие – не успеешь рта раскрыть, аукается по всему коридору! Или забыли?

– Меня интересует, почему Снегирёв оставлен один? Я просил подсадить к нему вашего человека.

– Был такой. Между прочим, один из лучших наших агентов.

– И что же?

– К вечеру мне позвонил дежурный, беспокоился, что райотдел осадила толпа. Много пьяных, оголтелая шпана, недовольная милицией, возглавила бунт, выкрикивает угрожающие требования выдать убийцу Снегирёвой для самосуда. В окна летят камни, пытаются срывать решётки. Сегодня должны состояться похороны семьи, так накануне они учинили эти беспорядки, подогревшись спиртным.

– Надо было вызвать усиленный наряд.

– Даленко отматерил и приказал разобраться самим, не подымая большого шума.

– Удалось?

– Мобилизовал всех, – нахмурился подполковник. – Отчаянных крикунов, заводил и баламутов удалось выдернуть из толпы, остальных уговорили по-доброму, разошлись…

– Выходит, локализовали неприятности?

– Отбились, но те, кого задержали и разместили в камеры, продолжали буйствовать. Чуя близость Снегирёва, грозились добраться до него и поступить с ним так же, как он с родной матерью, женой и ребятишками.

– Ему же об этом было ничего не известно? Я только готовился к сегодняшнему допросу.

– Поэтому и наклал в штаны. Потребовал Сизова, обещал дежурному, что расскажет что-то важное.

– Ну и что Сизов?

– За Сизовым послали, но ты знаешь, где он живёт. А тут ещё сдрейфил и наш агент, испугался попасть под горячие руки шпаны, пытавшейся разломать перегородки в камерах. Одним словом, допёк он дежурного убрать его поближе к себе. Тот – молодой, в переделках не бывал, потерялся, пригрел его у себя…

– А что Сизов?

– А что Сизов?! Вот он, явился не запылился, – Щергунцов кивком пригласил вошедших оперативника и медицинского эксперта, привалился затёкшей спиной к спинке кресла, выдохнул. – Сам доскажет всю поганую эту историю.