Тайны спецслужб III Рейха. «Информация к размышлению»

После отмены номерных псевдонимов (случайная опечатка хотя бы в одной цифре могла привести к тяжелым последствиям) Лемана стали именовать «Брайтенбахом».

Когда Гитлер пришел к власти в Германии, а Геринг стал главой правительства и министром внутренних дел Пруссии, Леман занял в политическом отделе полиции, преобразованном вскоре в гестапо, достаточно прочное положение. Его приметил и даже приблизил к себе сам Геринг. Леман находился при нем в «Ночь длинных ножей» 30 июня 1934 года, о чем подробно информировал нелегального резидента Василия Зарубина, который тогда поддерживал с ним связь. По просьбе Зарубина (Леман знал его как чешского специалиста рекламного дела Ярослава Кочека, но прекрасно понимал, что имеет дело с советским разведчиком-нелегалом) Брайтенбах умудрялся найти повод, чтобы проникнуть в знаменитую берлинскую тюрьму Моабит (это не входило в его прямые обязанности), дабы убедиться, что вождь немецких коммунистов Эрнст Тельман жив, и выяснить состояние его здоровья.

Этот вопрос весьма волновал руководство ЦК ВКП(б) и Коминтерна.

По заданию Центра Леман добыл тексты телеграмм гестапо для дешифровальной службы советской разведки.

Весной 1936 года наблюдательный Зарубин при очередной встрече подметил неважный вид Лемана, который обычно производил впечатление отменного здоровяка. Оказалось, что у Лемана серьезное, даже опасное заболевание почек, обостренное на почве диабета. Встревоженный Зарубин поставил об этом в известность Москву.

В шифровке, в частности, он сообщал: «…Брайтенбах болен, у него странный процесс в почках, который на фоне основной болезни принял серьезный характер. Последнюю важную информацию он принес абсолютно больным, с трудом мог сделать сотню шагов. Считаю, что он заслуживает специального поощрения».

Центр незамедлительно ответил: «Нам известно, что Брайтенбах страдает сахарной болезнью, и само собой разумеется, что мы обязаны ему помочь, не ограничивая средства… Брайтенбаху обязательно помогите. Его нужно спасти во что бы то ни стало. Важно только, чтобы затрата больших средств была соответственно легализована или организована так, чтобы не выявились большие деньги. Это учтите обязательно».

Леману помогли преодолеть кризис, угрожавший самой его жизни, хотя диабет, болезнь, как известно, неизлечимая, еще не раз давал о себе знать и впоследствии.

Брайтенбах вовремя сообщил об изобличении и неминуемом аресте двух советских разведчиков-нелегалов – Бома и Стефана. Оба успели благополучно покинуть Германию. Тем самым Брайтенбах оказал советской разведке бесценную услугу. Дело в том, что Стефан Ланг – настоящая его фамилия Арнольд Дейч – был тем самым разведчиком, который позднее, работая в Англии, создал знаменитую «Кембриджскую пятерку» во главе с Кимом Филби. С этой группой связаны самые значительные достижения советской разведки за всю ее историю, в том числе и в ходе Великой Отечественной войны с нацистской Германией. Крупным разведчиком был и Бом – Эрих Такке.

В 1935 году Леман (к этому времени он отвечал за контрразведывательное обеспечение военных промышленных предприятий) присутствовал на испытаниях прообразов будущих ракет «Фау-1» и «Фау-2». Информация об этом была доложена лично Сталину, что подтолкнуло советских специалистов более основательно заняться разработкой ракетного оружия.

Благодаря Брайтенбаху советское высшее военное командование и лично маршал Тухачевский, как заместитель наркома обороны, отвечавший кроме прочего и за развитие военной техники в СССР, получили информацию о создании в Германии фирмой «Хорьх» такой новинки, как бронетранспортер, новых типах дальнобойных орудий и минометов, истребителях и бомбардировщиках фирмы «Хейнкель» с цельнометаллическими фюзеляжами, о закладке в обстановке строжайшей секретности на 18 судоверфях 70 подводных лодок, о местонахождении пяти секретных испытательных полигонов (в войну их разбомбила советская авиация), о новом огнеметном оружии, о работах закрытой лаборатории фирмы «Бравас» под личным контролем Геринга по изготовлению из бурого угля синтетического бензина, о секретном заводе по производству отравляющих веществ нервно-паралитического действия нового поколения.

Примечательно, что на службе Билли Леман пользовался не только полным доверием, но и большим авторитетом. Так, в канун Нового, 1936, года четыре – всего четыре! – сотрудника получили особые награды – портреты фюрера с его автографом в серебряной рамке и грамотой. В числе этих четырех оказался и Вильгельм Леман. (В Германии тогда еще не было орденов.)

Полученные сведения Зарубин передавал легальному резиденту в Берлине Борису Гордону, а тот уже по своим каналам переправлял их в Москву. Примечательно, что в 1936 году, когда контроль над политической полицией окончательно перешел от Геринга к Гиммлеру, в гестапо, СД, а также и в абвере выявилась явная, с каждым днем нарастающая нацеленность работы против СССР. Брайтенбаху это не могло нравиться, тем более что данная направленность представляла лично для него дополнительную угрозу.