Тайны соборов и пророчество великого Андайского креста

В своем труде Арнольдо особо подчеркивает абсолютную реальность алхимических превращений. Чтобы продемонстрировать это, он осуществил трансмутацию[112] прямо на глазах папы Бонифация VIII[113]. Опыт прошел вполне успешно и стал первым документально зафиксированным свидетельством существования трансмутаций. Другой очевидец этого, Джованни Андреа, управляющий папской курии, сообщает, что Арнольдо «позволял всем желающим осмотреть золотые стержни, полученные им только что». Этот факт является весьма важным по той простой причине, что со II в. н. э. более никто, независимо от того, насколько глубоки и обширны были его познания в алхимии, не совершал таинственную трансмутацию прямо на глазах очевидцев. Поэтому акция Арнолвдо, совершенная им перед папой Бонифацием, явилась поворотным пунктом в истории алхимии. К сожалению, эта акция явилась и началом конца славных (тамплиеров и в меньшей степени — ордена рыцарей Сиона.

Одним из очевидцев, присутствовавших при проведении этой трансмутации, был будущий папа Климент V[114]. Бертран де Го, бывший архиепископ Бордо, стал первым папой в период так называемого французского, или Авиньонского[115] пленения пап, которое имело место в результате борьбы вокруг притязаний Бонифация VIII на абсолютную власть пап в христианском мире. Король Франции, претендовавший на более высокий духовный и политический авторитет, чем папа, отправился в поход на Рим и буквально взял церковь в плен. Спустя одиннадцать месяцев после этого Бертран де Го, француз по происхождению, был наконец избран папой с именем Климента V. И Арнольдо, к сожалению для него, оказался замешанным в самой гуще политических интриг.

Филипп, король Франции, воспользовался своим влиянием на папу, добиваясь от него отзыва манифеста Бонифация. А затем король приступил к осуществлению идеи, возникшей у него еще со времени трансмутации, проведенной Арнольдо. Король созвал совет, на котором орден тамплиеров был обвинен во всех смертных грехах и распущен. Папа Климент V, тоже хотевший получить свою долю при дележе несметных богатств ордена, санкционировал это решение и встал на сторону короля, хотя он прекрасно знал, что обвинения, возводимые на тамплиеров, по большей части были беспочвенными. Таким образом, тамплиеры, ставшие жертвой алчности французского короля и его марионетки-папы, подверглись жесточайшим преследованиям как еретики[116]. И подобно тому как алхимия стала тем самым недостающим звеном, благодаря которому возник орден тамплиеров, та же алхимия и погубила его, став причиной начала его краха.

Романы о Святом Граале указывают на прямую связь между ним и тамплиерами, которые выступают в роли хранителей и стражей тайны, а также намекают на некий «волшебный камень», присутствующий в самом сердце этой тайны. Считалось, что именно он служил этаким катализатором превращений и трансмутаций. Неожиданное появление в поле зрения общественности Запада секты «просвещенных» («иллюминатов») и легенд из книги «Бахир» предоставило недостающие философские и каббалистические ключи к пониманию картины в целом, восприятию ее в более широкой перспективе, которую можно назвать астроалхимией, память о которой, как пишет Фулканелли, увековечили знаменитые готические соборы.

В период пика своего могущества, примерно с 1150 г. и вплоть до падения Иерусалима в 1187 г., на Западе на первом плане фигурировали три составляющих тайны алхимии, которые и легли в основу так называемого готического возрождения. В этом смысле книга и камень тамплиеров и романы о Граале стали книгой в камне, воплощением коей явились готические соборы. За этой трансформацией стоит богословское учение о Свете, выраженное в «Бахире» и обретшее реальное воплощение в архитектурном стиле lux continua[117], характерном для новых соборов.