Тайны соборов и пророчество великого Андайского креста

Ключом к пониманию проблемы служит один интересный факт — дело в том, что Буше использовал сделанный Фулканелли перевод странно расположенной надписи на передней стороне креста. Если надлежащим образом разбить надпись на слова, то получится простая фраза, которую можно встретить на тысячах и тысячах надгробных памятников: «О Crux Ave Spes Unica», или «Радуйся, о Крест, Единственная Надежда»[15]. Но, как показано на иллюстрации 1.5, последнюю букву «s» в латинской надписи нужно перенести из первой строки во вторую, тогда получится слово «spes», то есть «надежда». Надпись же на кресте выглядит так: «О Crux Aves / Pes Unica». Буше каким-то образом догадался, что благодаря странно добавленной в конце первой строки букве надпись при прочтении превращается во французскую фразу, которая может быть записана так «О Croix Have Espace Unique», или «О крест, единственное бледное пространство» (см. ил. 1.5.).

_{Ил. 1.5. Верхняя часть Андайского Креста, на которой видна искаженная латинская надпись.}

В главе об Андайском Кресте Фулканелли передает эту мысль следующими словами: «Написано, что Жизнь находит прибежище в единственном пространстве». На основании этого факта мы можем прийти к выводу, что Буше слышал или читал перевод Фулканелли, а затем уточнил его в соответствии с латинской фразой. Едва ли кто-нибудь обратил бы внимание на Андайский Крест, если бы он не учитывал возможностей игры слов, которая дает нам ключ к пониманию французской речи, угадываемой внутри причудливо разбитой на части латинской фразы. Хотя французские слова, образованные Буше, могут на глазах рассыпаться в прах, они очень близки к фразе, получившейся у самого Фулканелли. Из дальнейшего повествования, в частности из главы 11, в которой мы внимательно рассмотрим аналогичные проблемы, станет ясно, что Фулканелли стремился лишь объяснить принципы, позволяющие прочесть эту символическую фразу. Совершенно очевидно, что Буше обращался за помощью к некоему первоисточнику, которым, возможно, послужил частично написанный текст новой главы об Андайском Кресте.

У нас нет доказательств, что Канселье имел хоть малейшее представление о статье Буше, и это при том, что они оба вращались в одном и том же кругу людей, — странно, но дело обстояло именно так. Лишь спустя многие годы после вторичной публикации «Тайны» исследователи смогли наконец обнаружить статью Буше, остающуюся единственным близким по времени публичным сообщением об Андайском Кресте. Столь независимая интерпретация символики креста, которой отмечена статья Буше, свидетельствует о том, что Фулканелли был весьма сдержан в общении со своими учениками, исключением был лишь Канселье.

Итак, если Канселье не повторяет идей Буше, если остававшиеся в живых члены группы «Фулканелли» — к моменту публикации новой главы — все уже умерли, то откуда же взялась эта новая глава? Если она была написана в середине 1920-х и по каким-то причинам оставалась неопубликованной, то почему было необходимо так долго сохранять тайну? И был ли посвящен в нее сам Канселье? Если нет оснований предполагать, что Буше получил необходимую информацию через Канселье, — поскольку в подобном случае последний не назвал бы Буше второстепенным членом группы, — то остается признать, что тайна Андайского Креста всецело принадлежала Фулканелли, который охранял ее как самое ценное из своих сокровищ.

Возможно, все дело в том, что Канселье еще раз встречался с самым настоящим Фулканелли и получил текст непосредственно от него. Канселье заявляет, что такая встреча произошла в начале 1950-х гг. в Пиренеях. Хотя до момента последнего случайного свидания с учителем Канселье никогда не упоминал Андайский Крест, сам рассказ об их встрече представляется чем-то фантастическим и загадочным.

Чтобы понять, где и когда Фулканелли в последний раз повстречал своего ученика, и определить, какой эпизод в контексте всего жизненного пути самого Канселье более подходит для этой встречи, нам необходимо разобраться в запутанных свидетельствах последнего о взаимоотношениях с «Мастером». Родившийся в 1899 г., Эжен Канселье рассказывал, что он познакомился с Фулканелли еще в юности — вскоре после начала Первой мировой войны. В следующем году, как сам он о том свидетельствует, Канселье встретился с Шампанем, который тоже был одним из учеников Фулканелли. Впоследствии Канселье утверждал, что с Фулканелли он провел целых пятнадцать лет. Следовательно, если они познакомились в 1915 г., то последний раз Канселье видел «Мастера» в 1930 г.

Однако с середины 1920-х годов до смерти Шампаня в 1932 г. Канселье жил рядом с Шампанем — через коридор — в доме без лифта и горячей воды, расположенном в районе Бат-Монмартра. Поэтому лишь Канселье мог бы с уверенностью сказать, действительно ли Шампань и был тем самым Фулканелли. Но Канселье отрицает, что Шампань был кем-то большим, чем простым иллюстратором.