Тайны соборов и пророчество великого Андайского креста

После воссоздания Богом Нового Иерусалима, о чем подробно рассказано в главах 21 и 22 книги Откровения, на берегах реки, несущей воду жизни, будет стоять Древо Жизни. Это свидетельствует о том, что новое небо и новая земля, обетованные Богом через Иоанна в книге Откровения, на самом деле мыслились как буквальное, материальное возвращение в Эдемский сад. Так, по крайней мере, думали хилиасты. Они видели в этом Божественном воссоздании Храма шанс приобщиться к невинным радостям и усладам человечества, очищенного от грехов. Хилиасты, вполне естественно, полагали, что поскольку во вновь воссозданном раю не будет Древа познания добра и зла, которое послужило первопричиной грехопадения человека, следовательно, в Новом Иерусалиме не будет и самого греха.

Ориген [57]и другие отцы ранней церкви отвергали подобную интерпретацию. Но даже им не удалось полностью вытеснить из ортодоксальной эсхатологии идею о преображенной реальности и преображенном теле. По мнению гностиков, такая реальность может быть искуплена или воскрешена к новой жизни в результате апокалипсической катастрофы. В этом смысле апокалипсис представлял собой нечто вроде шанса для искр света вновь возвратиться и влиться в Свет. И эта гностическая концепция сохранилась в основе ортодоксальных представлений об апокалипсисе.

Христианство возникло и сформировалось в результате политических волнений, вспыхнувших в Палестине в I в. н. э., который явился поистине апокалипсическим периодом истории еврейского народа. Христианство смогло стать универсальной религией лишь после того, как для иудеев наступил «конец света», когда, спустя шесть с половиной веков после взятия и разрушения Соломонова Храма войском Навуходоносора, римские легионы под командованием будущего императора Тита вновь разграбили и сожгли иерусалимский Храм, недавно отстроенный Иродом, а затем изгнали евреев из Израиля. Для изгнанников это действительно было концом света, куда более страшным, чем вавилонское пленение. Тогда примерно через поколение Кир Великий разрешил евреям возвратиться в Иерусалим.

Что касается Нового Вавилона, Вавилона на Тибре, то есть Рима, то последний так и не позволил евреям вернуться на родину [58]. Прошло тысяча восемьсот семьдесят семь лет и вершилось еще немало больших и малых апокалипсисов, прежде чем еврейский народ смог возвратиться в Палестину.

Мы видели, как христианство медленно и неуклонно становилось господствующим вероучением, а затем поистине чудесным образом сделалось официальной имперской религией ненавистных римлян. К концу VI в., когда православная церковь твердо заняла место на сиденье возницы военно-государственной машины Рима, иудаизм оставался всего лишь терпимой неортодоксальной формой религии. Это не означает, что христиане Рима считали иудеев равными. Так, существовали законы, запрещавшие браки между христианами и иудеями, а также запрет иудеям владеть недвижимостью и землей. Однако иудеям, по крайней мере, разрешалось исполнять одну весьма важную функцию — функцию козлов отпущения. Поскольку христиане после принятия имперским Римом христианства не могли обвинять римлян в убийстве Христа, вся вина за это была перенесена на иудеев. Это создало убедительную идеологическую базу для гонений на иудеев со стороны христиан — гонений, продолжавшихся более тысячи лет. Источником широкого распространения антисемитизма является институционализация церковью веры в Апокалипсис.

После падения Храма в 70 г. н. э. крупнейшими еврейскими общинами стали общины в Александрии (Египет) и в древнем городе Вавилон (Месопотамия). Иудаизм как учение, по-видимому, был спасен во многом благодаря усилиям рабби Иоханена бен Заккаи, который сумел бежать из Иерусалима в самый разгар осады. В Палестине оставались лишь небольшие иудейские общины, наиболее значительной из которых была духовная община в Сафеде, современном Тель-Авиве, расположенном на восточном побережье Средиземного моря. Мистически настроенные евреи из Сафеда сохраняли свое присутствие на Святой Земле вплоть до XII в.

В отличие от христианства, которое прямо объявило утверждения о своих мистических истоках ересью, иудаизм сохранил прочную связь со своими мистическими корнями. Один из древнейших алхимических текстов, «Пророчица Исида — своему сыну Гору», указывает на египетско-еврейские истоки философии преображения, присутствующие в нем. Весьма любопытно, что еврей-современник автора «Пророчицы Исиды», рабби Негуния бен ХаКана, знакомил своих учеников с магическими техниками, стоящими за процессом преображения. В последующие века существования еврейской диаспоры эти учения легли в основу традиционной Каббалы.