Тайны Парижа. Том 2

— Говорите, — прошептал капитан с видом человека, готового на всякую жертву.

— Вы будете брать с собой охотничий рог и на расстоянии пяти или шести сот метров от замка трубить в него изо всей силы.

Улыбка скользнула на губах Гектора Лемблена.

— Что за фантазия, — сказал он, — она, по меньшей мере, смешна.

— Вовсе нет, — возразила его собеседница, — это вовсе не фантазия. Ваша труба будет вовремя предупреждать меня о вашем возвращении.

Брови капитана нахмурились.

— Вы желаете принимать кого-нибудь в мое отсутствие? — спросил он.

— Может быть.

И Дама в черной перчатке насмешливо улыбнулась.

— Вы ведь дали клятву исполнять все мои желания, не правда ли?

— Да.

— Так сдержите вашу клятву. Гектор Лемблен снова нахмурился.

— О, — продолжала Дама в черной перчатке, — это еще не все, капитан.

— Что же дальше?

— Я хотела бы занять другую комнату в замке.

— Это не трудно, весь замок в вашем распоряжении. Молодая женщина посмотрела на капитана чарующим взглядом.

— И вы очень любили покойную госпожу Лемблен? — спросила она.

Капитан вздрогнул и побледнел.

— Да, — прошептал он наконец.

— Быть может, любите ее и до сих пор?

— Нет, я люблю вас.

— Я хочу убедиться в этом.

— Каким образом?

— Вы отдадите мне комнату, в которой она умерла. Капитан побледнел как смерть.

— Ах, — прошептал он, — какое странное желание!

— Возможно.

— Вы должны отказаться от него.

— Нет, я так хочу. Гектор опустил голову.

— Пусть будет по-вашему, — покорно сказал он.

— Вы будете каждый день приходить ко мне и беседовать со мною у камина.

Волосы у капитана от ужаса встали дыбом.

— Мы будем говорить о ней.

— О, никогда, никогда! — прохрипел он. — О ней — никогда.

— Почему? Если вы ее любили… а теперь уже больше не любите…

Улыбка и голос Дамы в черной перчатке сделались до такой степени злыми, что капитана охватил ужас, и он спросил себя, уж не демон ли из ада явился к нему, чтобы мучить его.

— Идите же, мой дорогой капитан, — продолжала молодая женщина, — и распорядитесь, чтобы мне приготовили комнату покойной госпожи Лемблен: с сегодняшней ночи я буду спать там.

И в то время как капитан, обезумев от ужаса и душевной муки, шатаясь, медленно выходил из комнаты, она прибавила:

— Прикажите, чтобы в обстановке комнаты ничего не изменяли.

Капитан вышел, а Дама в черной перчатке прошептала:

— Тебе придется сознаться, убийца, в своем преступлении.

VII

С этой минуты жизнь капитана, и без того тяжелая, сделалась настоящим адом.

В продолжение целого дня Дама в черной перчатке держала свою жертву в полном повиновении и под своим властным взглядом.

То повелительная и жестокая, то с обворожительной улыбкой на устах, она играла им, как кошка с мышью.

Капитан любил ее. Это не была спокойная и глубокая любовь, поднимающаяся из глубины души человека и являющаяся источником светлых радостей, напротив, это была странная роковая страсть, где все было страданием и которая подавляла все способности человека, как бы держа его в железных клещах.

В замке Рювиньи обедали между шестью и семью часами. Однажды, когда обед кончился, Дама в черной перчатке переглянулась со своим старым другом, графом Арлевым.

— Дорогой хозяин, — обратился тот любезно к капитану, хотя тон его плохо скрывал приказание, — вечер прекрасный, луна так чудно светит. Что вы на это скажете?

И граф указал на готические окна столовой.

— Вы правы, — согласился капитан.

— Прокатимтесь-ка верхом.

Капитан вздрогнул, вспомнив свое обещание уезжать каждый вечер из замка в восемь часов с тем, чтобы возвращаться туда к десяти часам.

— Как вам угодно, — ответил он, опуская голову.

И он последовал за графом, направившимся к двери.

Через десять минут капитан Гектор Лемблен и майор Арлев выехали из замка, а Дама в черной перчатке приняла у себя тайком молодого Армана Леона, которого провел проводник. В ту минуту, как капитан садился на лошадь, майор обратился к нему со словами:

— Мы отправимся в лес. По-моему, нет ничего лучше звуков охотничьей трубы в чаще Старых деревьев. А как ваше мнение?

— Я согласен с вами, — ответил Гектор Лемблен, который помнил условие, поставленное ему Дамой в черной перчатке, чтобы он давал знать о своем возвращении.

— В таком случае, — сказал майор, — возьмите с собою рог.

— Знаете ли, граф, — пробормотал капитан, вешая рог через плечо в ту минуту, как они выезжали со двора замка, — знаете ли, у вашей воспитанницы являются иногда странные фантазии.

Замечание капитана осталось без ответа.

— Мне кажется, — продолжал Гектор Лемблен, уколотый этим молчанием, — что она хочет испытать, буду ли я во всех отношениях покорным мужем.

При этих словах майор круто обернулся к нему и сказал:

— Вам известно, что вас никто не принуждает жениться и что время еще не ушло.

— Нет, нет, — поспешно перебил его капитан, — нет, я люблю ее!

Майор молча пришпорил лошадь и поскакал вперед. Полтора часа они ехали рядом, оба погруженные в свои мысли, один, по-видимому, исполняя полученное приказание, а другой — считая минуты, отделявшие его от свидания с любимой женщиной.

В половине десятого граф Арлев остановил лошадь.