Тайны Нельской башни

– Да, – добавил Рике Одрио, – но Буридан определенно пришел не для того, чтобы разделить с нами ужин, им же нам и предложенный, лучший из тех, что у меня был с последнего праздника шутов. Еды у нас уже не осталось…

– Зато есть, что выпить, – сказал Бурраск. – Выпей, Буридан, выпей, мой старый брат… за твое здоровье, держи!

Буридан бросил на двух пьяниц лукавый взгляд своих карих глаз и пробормотал:

– Похоже, они уже дозрели до великих решений!

И, одним махом осушив протянутый ему кубок, он облокотился на стол и проговорил:

– А теперь слушайте…

– Подожди, – пробормотал Рике Одрио, – подожди, пока я поделю этот пирон на три братские, то есть равные, части, ведь равенство является главным принципом братства… так, по крайней мере, написано во всех письмах Аристотеля…

– Ба! – ухмыльнулся Гийом Бурраск. – Так, полагаешь, Аристотель…

Остаток фразы потерялся в дружном гоготании, которое должно было быть взрывом хохота.

Эти два поборника Бахуса были персонажами важными и значительными.

Один был королем Базоши.

Другой – императором Галилеи.

Читатель глубоко заблуждается, если полагает, что то были ничего не значащие названия химерических королевств и воображаемых империй. Вскоре он и сам увидит, сколь могущественными сообществами являлись королевство Базош и империя Галилея. Пока же ограничимся констатацией того факта, что эти громкие названия были самыми что ни на есть подлинными, раз уж сам король Франции признавал их таковыми, раз у французской монархии ушли столетия на то, чтобы разрушить монархии Базоши и Галилеи, раз уж, наконец, эти две корпорации были вооружены опасными привилегиями, а их предводители обладали не меньшим авторитетом, чем парижский прево, епископы и Университет!

Вот уже четверть часа, как эти два монарха, которым, как мы видели, Буридан оплатил пирушку, были пьяны от вина, философских диспутов и умиления.

Гийом Бурраск, вопреки своей бурливой фамилии[7], вообще говоря был человеком внешне безмятежным, крупным, тучным, иногда (особенно в процессе переваривания плотного обеда) выглядевшим погруженным в глубокие размышления и тогда видевшим все в розовом свете, так как обычно на его пухлых губах блуждала блаженная улыбка.

Рике Одрио, хотя и был более худощав, сухопар, более раздражителен с виду, не подпустил бы, как тогда говорили, к себе и собаку – выражение, которое дошло до нас (и стало не менее актуально в наши дни) с давних времен, когда улицы буквально кишели бродячими собаками. Как и его друг Бурраск, Одрио любил хорошо поесть и весьма уважал питный мёд[8], разве что был он менее полным и отличался более беспокойным темпераментом.

Таковы были два персонажа, которым в этот памятный вечер Буридан рассказывал некие таинственные вещи в отдельном кабинете уже закрывшегося к тому времени трактира.

Что это были за таинственные вещи? О каких великих решениях говорил Буридан?

Вскоре вы это узнаете.

Пока же, желая оставить событиям их хронологический порядок, мы воздержимся от прослушивания того, что столь внимательно выслушали король Базоши и император Галилеи.

Но повод ли это покидать Буридана и его приятелей?

Предлагаем читателю представить – всегда можно представить все что угодно, – стало быть, вообразить, что он вместе с нами попивает небольшими глотками мёд в главном зале, где дрыхнет на скамье трактирщик, в то время как Буридан, Одрио и Бурраск разговаривают в кабинете.

Но вот дверь кабинета наконец открылась.

Появился Буридан, вслед за которым, в обнимку, выплыли император и король.

Буридан разбудил хозяина, расплатился, и после того, как владелец «Флёр де Лиса», поклонившись до земли, открыл дверь, король, император и искатель приключений вышли наружу.

В этот момент ночной сторож, с фонарем в руках медленно проходивший мимо причудливо смотревшихся в сумерках колонн, что поддерживали дом эшевенов, голосом суровым и протяжным прокричал в глубокой тиши:

– Одиннадцать часов! Спите безмятежно, жители Парижа! Все спокойно!

Словно в опровержение этой блаженной уверенности, которую сторож давал уже забравшимся под пологи своих кроватей буржуа, в углах улиц сновали мрачные тени, то тут, то там прорезали ночную мглу проблески стали, внезапно, далекими стонами, разрывали тишину крики ужаса.

– Караул! Грабят! Горим!

До возгласов подвергшихся нападению и обобранных до нитки редких прохожих никому не было дела, даже патрулям из десяти человек, которые, под надзором глав городских участков, ходили по улицам утяжеленным ввиду подступающего сна и доспехов шагом.

– Прощайте, мои дорогие друзья! – промолвил Буридан, остановившись неподалеку от Лувра.

Король Базоши схватил его за левую руку, а император Галилеи за правую.

– Как это – прощайте? Не бросай нас, Буридан! – взмолился Гийом Бурраск. – Не оставляй нас сейчас, когда меня так мучает жажда…

– Жажда? – пробормотал Рике Одрио, прыснув со смеху. – Ну, тогда и голод!.. Буридан, ты говорил, что мы проведем эту ночь в одной компании. Что до меня, то я голоден.

– Минут с пятнадцать назад прокричали одиннадцать. Пора спать…

Их величества возмущенно запротестовали.