Тайны на крови. Триумф и трагедии Дома Романовых

Лидер кадетской партии П.Н. Милюков (1859–1943) об этом периоде времени и судьбе манифеста великих князей писал следующее: «На просьбы, обращенные к главнокомандующим фронтами — поддержать перед царем обращение председателя Думы, — Родзянко получил от генералов Брусилова и Рузского ответные телеграммы, что его просьба исполнена. Генерал Алексеев также настаивал, вместе с великим князем Николаем Николаевичем, на “принятии решения, признаваемого нами единственным выходом при создавшихся роковых условиях”, то есть на составлении ответственного министерства. В том же смысле составлено было заявление (имеется в виду манифест великих князей. — В.Х. ), подписанное великими князьями и доставленное во Временный Комитет Государственной Думы» [374].

Английский посол Дж. Бьюкенен также приводит весьма любопытные сведения: «В среду 14-го (1 марта по старому стилю. — В.Х. ), великий князь Михаил, проживавший на частной квартире около посольства, попросил меня зайти к нему. Он сказал мне, что несмотря на случившееся в Бологом, он все-таки ожидает, что Государь приедет в Царское около 6-ти вечера и что Родзянко предложит Его Величеству для подписи манифест (имеется в виду манифест великих князей. — В.Х. ), дарующий конституцию и возлагающий на Родзянко избрание членов нового правительства. Сам он, вместе с великим князем Кириллом, приложили свои подписи к проекту манифеста, чтобы придать просьбе Родзянки больше весу.

Его Высочество прибавил, что надеется повидать Государя вечером, и спросил, не имею ли я чего-нибудь передать ему. Я ответил, что только прошу его убедить Государя во имя короля Георга, который так горячо любит Его Величество, подписать манифест, выйти к народу и искренно примириться с ним. Но в то время как я разговаривал с великим князем, предложенный манифест был уже отвергнут Советом, и было решено требовать отречения Государя» [375].

Великий князь Михаил Александрович 1 марта 1917 г. записал в дневнике: «Утром обходили квартиры дома Преображенцы, к нам не вошли, княгиня очень волновалась. В 12½ ч. пришла и депутация в числе нескольких офицеров и присяжного поверенного Иванова. Они просили меня подписаться под проектом манифеста, где уже были подписи д. П[авла] и К[ирилла]. В манифесте этом Государь даровал полную конституцию. Днем были Воронцовы и Врангель. Вечером был Клопов, который пробыл до 3½ ч. ночи. Я написал письмо Родзянко. На улицах продолжалась, как вчера, та же езда на автомобилях, стрельба. Преображенцы (запасной батальон, сам полк находился на фронте. — В.Х. ) проходили с музыкой. Слышали о нескольких убийствах по соседству, совершенных солдатами, между прочим гр. Штакельберга. Ники должен был приехать сегодня из Ставки, но не приехал, и неизвестно было, где находится поезд, по слухам говорили, что поезд в Бологом. Вся власть сосредоточилась в руках Временного комитета [Государственной Думы], которому очень тяжело, в виду сильного давления на него со стороны Союза (правильно Совета. — В.Х. ) рабочих и солдатских депутатов. Родзянко должен был ко мне приехать, но не мог этого исполнить. Алеша [Матвеев] пришел около 2 ч. и остался на ночь. Вечером пришел [великий князь] Н[иколай] М[ихайлович]» [376].

Разговор с М.В. Родзянко по телефону многое прояснил для великого князя Михаила Александровича. Через визиты на Миллионную, 12, и другие источники сложилась картина, что происходит в Петрограде, что поезд императора не пропущен в Царское Село. От Родзянко он узнал, что тот готовится ехать к Государю навстречу, добиться нового правительства и новой конституции. Михаил Романов посочувствовал этому намерению и старался, чтобы все договорились, и все бы кончилось миром. В итоге М.В. Родзянко просил в очередной раз содействия со стороны великого князя.

По некоторым свидетельствам очевидцев, 1 марта 1917 года великий князь Михаил Александрович послал на имя императора следующую телеграмму: «Забыв все прошлое, прошу тебя пойти по новому пути, указанному народом. В эти тяжелые дни, когда мы все, русские, так страдаем, я шлю тебе от всего сердца этот совет, диктуемый жизнью и моментом времени, как любящий брат и преданный русский человек» [377].

Относительно намерения М.В. Родзянко встретиться с царем следует пояснить. Временный комитет Государственной думы (ВКГД) решил послать в Бологое, где на тот момент находился поезд с императором, делегацию из трех человек. Должны были ехать Родзянко, Шидловский и меньшевик Чхеидзе. Член Думы Савич спросил, есть ли гарантия того, что делегация вернется благополучно в столицу и ее не арестуют в Бологом. В результате они передумали ехать и предпочли остаться в Петрограде.