Тайны Хеттов

Так звучит продолжение оборванной фразы Винклера. Прилагательное, употребленное в сравнительной степени, здесь вполне уместно. Дело в том, что 1907 год принескрупнейшее археологическое открытие века.

Турецкие рабочие извлекли свыше десяти тысяч таблиц и фрагментов. На них оживали хеттские правители, военачальники и дипломаты, хеттские государства, города и крепости, хеттские верховные жрецы, историки и поэты, убеждая нас в своем существовании, в существовании десятков поколений доселе почти неизвестного народа, наполненном плодотворным трудом и кровавыми сражениями, великолепными творческими свершениями и мелочными распрями, искусным строительством и бессмысленным разрушением.

Когда мировая пресса назвала богазкёйские находки Винклера (чтобы быть справедливыми, добавим — и Макриди) крупнейшим археологическим открытием века, она в общем-то не преувеличивала, и хотя описываемые события имели место в самом начале двадцатого столетия, это утверждение остается в силе и по сей день.

Разумеется, с 1907 по 1962 год были сделаны крупные археологические открытия во всех уголках мира. Англичанин Эванс откопал царский дворец в Кноссе на Крите, овеянный легендой лабиринт Миноса. Немец Кольдевей отрыл основание знаменитой Вавилонской башни и вавилонских оборонительных стен, которые античный мир считал вторым чудом света. Русские и советские археологи раскопали крепости и строения могучего государства древности Урарту. Английские и индийские археологи открыли древнейшую культуру в бассейне реки Инд, города и памятники искусства в Мохенджо-Даро и Хараппе. Французы изучили монументальные документы анкгорской культуры в Кхмере, англичане — развалины негритянских городищ и укрепленных золотых копей в Зимбабве (Родезия). Американские археологи открыли новые пирамиды в джунглях Юкатана (Мексика), надписи царицы Савской в южноаравийской пустыне и дворец Нестора в греческом городе Пилосе.

Наиболее сенсационной археологической находкой нашего века была гробница Тутанхамона, из которой открывшие ее англичане Говард Картер и лорд Карнарвон извлекли несколько центнеров сокровищ, и не только исторических, но и сокровищ из золота и драгоценных камней. Мумия этого восемнадцатилетнего фараона, второго преемника и, вероятно, сына Эхнатона, покоилась в великолепном гробу из чистого золота, лежащем в двух других золотых гробах, которые были помещены в каменный саркофаг и четыре позолоченных ковчега. Опись драгоценностей, украшавших мумию, заняла в сообщении Картера более тридцати машинописных страниц, а их стоимость превышала стоимость драгоценностей в короне британских королей. Но все же ни одна из этих находок не означала открытия истории целого народа, целой империи.

Богазкёйскую находку по значению можно сравнить лишь со знаменитым открытием английского археолога (позднее министра) А. Г. Лэйярда. В 1849 году он с одним ружьем да 60 фунтами отправился в Месопотамию и открыл там вместе с О. Рассамом в «холме Нимрода», скрывавшем развалины дворца ассирийского царя Аптшурбанипала (668–631 годы до нашей эры), библиотеку, которая насчитывала 30 тысяч таблиц. Ныне богазкёйскую находку может превзойти разве лишь обнаружение архива ацтекских царей, на которое ученые уже не надеются.

При всем уважении к Винклеру следует, однако, заметить, что к своему открытию он отнесся как слепой котенок к молоку; даже в то время когда он уже в полной мере сознавал значение своей находки, его археологические методы были просто издевкой над наукой.

Как тщательно регистрирует научно подготовленный археолог место находки, как скрупулезно описывает все обстоятельства, как бережно берет в руки самый пустяковый из найденных предметов! Что Винклера не интересовали хеттские строения, хеттская архитектура, хеттские рельефы и памятники искусства, об этом мы уже знаем. Но его не интересовала и принадлежность найденных таблиц: откуда они — из храма, из дворца или из какой-нибудь лачуги на краю города, и были ли они найдены друг подле друга или на расстоянии километра, а ведь это очень помогло бы ему хотя бы правильно истолковать тексты. Макриди-бей следил лишь за тем, чтобы рабочие не теряли по дороге найденные таблицы (они таскали их в корзинах из-под картошки) и не ломали большие плиты (им выплачивалась премия в зависимости от количества найденных таблиц). Во всем остальном — в каком направлении следует рыть, оставить это место или нет — полагались на археологический опыт бригадира местных землекопов.

Однако о том, как обстояли тогда дела в Богазкёе, пусть расскажет нам очевидец Людвиг Куртиус, который после нескольких недель «сотрудничества» попросту уехал оттуда.