Тайны Иссык-Куля

Вскоре мое внимание привлек вытянутый валун в форме стелы, лежащий на боку. Часть его скрывалась в земле. На поверхности камня, покрытой солнечным загаром, просматривались какие-то знаки. Я подошел поближе и вгляделся. Это могло быть надписью. Просматривались некоторые элементы арабской вязи, но наличие кругов и непонятных линий, отсутствующих в арабской письменности, затрудняли определение языка надписи. Я позвал Аиду и Диму. Они осмотрели стелу, сфотографировали со всех сторон и решили отправить снимки специалистам по эпиграфике. Надпись на камне была древней, покрытой вторичным загаром. Часть ее была стерта и угадывалась с трудом.

«Могла ли она быть согдийской? – пронеслось в моей голове. – Или сирийской. А еще лучше, армянской. Ведь если в этих местах был монастырь со святыми реликвиями, то к нему обязательно бы проложили путь паломники. Они всегда оставляют следы своего пребывания на камнях. Я видел кресты, выбитые на скалах в синайской пустыне». Обойдя камень, я не обнаружил и намека на изображение креста.

Но находка стелы со знаками ободрила меня. Я решил продолжить обследование этой местности. Вот большой плоский камень, похожий на стол. Вся его поверхность покрыта линиями, образующими решетку. В нее вписаны фигуры козлов. К сожалению, весь рисунок сильно попорчен и нельзя различить детали.

А вот изящное изображение коня. Он словно встал на дыбы, подняв в воздух передние ноги и вытянув трубой хвост. Его шею и заднюю часть связывают три дуги, которые я первоначально принял за рога. Что хотел изобразить древний художник? Не крылатого ли коня, подобного греческому Пегасу?

На другом камне – фигуры извивающихся змей, на третьем – удивительное существо с телом козла, но с шестью рогами и двумя хвостами. Многофигурные сцены охоты соседствуют с одиночными изображениями козлов, оленей и архаров. А вот бык, тянущий повозку или плуг. Вот всадники на лошадях и верблюдах. Я нашел пару картин, изображающих батальные сцены. Люди на конях пытались поразить друг друга копьями.

Солнце, несмотря на апрель, жарило по-летнему. О весне говорила лишь скудная зелень и немногочисленные желтые тюльпаны, растущие среди колючих кустарников караганы. В конце весны и в самом начале лета все предгорье Кунгей-Алатау покроется яркими красками цветущих трав. Фиолет пышных кустов перовский и синяка, желтизна сурепки и пастушьей сумки, розовое буйство душистого горошка и люцерны, кумач полевого мака – каждое растение спешит завершить свой жизненный цикл. Пара недель, и все вокруг выгорит под лучами безжалостного солнца. Предгорья вновь превратятся в безжизненную каменистую пустыню.

На одном из валунов я заметил ряд выбитых символов. Подойдя поближе, я различил знакомую тибетскую мантру: «Ом Мани Падме Хум», повторенную трижды. Она встречается на многих камнях Прииссыккулья. Буддисты верят, что эта мантра защищает человека от любых негативных воздействий, дарует ему защиту богов, в первую очередь бога Шивы. Перевод дословный означает: «О жемчужина, сияющая в цветке лотоса!» Но буддисты говорят, что нет перевода этому словосочетанию. «Ом» представляет чистоту тела, речи и ума Будды.

«Ом» – сакральный звук, от вибрации которого родилась наша Вселенная. В индуизме обозначает единство троицы: Брахмы, Вишну и Шивы. В тибетском буддизме – единство трех тел Будды: Дхармакая, Самбхогакая и Нирманакая (то есть духовное, доступное лишь просветленным, божественное и физическое тело, живущее в реальном мире). «Мани» выражает стремление к пробуждению, состраданию и любви. «Падме» символизирует мудрость. «Хум» – знак огня, вместилище высших энергий. Кроме того, мантра состоит из шести слогов, каждый из которых имеет свой смысл и цвет. «Ом» – белый, это мир богов. «Ма» – синий, мир демонов. «Ни» – желтый, мир людей. «Пад» – зеленый, мир животных. «Ме» – красный, мир духов. «Хум» – черный, мрачный мир обитателей ада. Душа человека после смерти, следуя колесу сансары, может родиться в любой из этих юдолей. Повторение мантры: «Ом Мани Падме Хум» призвано оградить человека от перерождения в нежелательном мире. Очень важно правильное произношение каждого слога. «Ом» гудит в набате буддийского колокола, заставляя дрожать каждую клеточку тела монаха, впавшего в религиозный экстаз. «Ом-ма-ни-пад-ме-хум!» с растяжкой звучит во всех монастырях Тибета, отзываясь во всех уголках нашей планеты. Ему вторят буддисты Монголии, Китая, Кореи. Он слышится в католических соборах и православных церквях, когда священник осеняет крестом свою паству: «А-мен! А-минь!» Им вторят муллы в мечетях, нараспев произнося: «О-мин!» Буддизм – одна из самых древних религий, вобравшая в себя еще более древние верования, например, индуизм и ведаизм. Можно предположить, что более поздние конфессии переняли что-то от буддизма.

Возле валуна полукругом стояло несколько больших камней. Видимо, на них располагались медитировавшие монахи.