Тайны эры Водолея

Гораздо легче отыскать аналогии видению одной из стюардесс, по чистой случайности не попавшей на рейс 401. За две недели до ужаса на Эверглейдских болотах она увидела как бы внутренним зрением (во время рейса Нью-Йорк-Орландо) лайнер Л-1011 над болотом: он летел к Майами, над которым угадывалось зарево огней, а под крылом - непроницаемый мрак темной воды. И вдруг левое крыло отломилось, а фюзеляж врезался в землю. Стюардесса опустилась в кресло - ноги ее подкосились; она явственно услышала крики людей.

Это типичная картина ясновидения (правда, слово "ясно" применительно к этому случаю кажется неуместной составной частью термина).

Теперь, как догадался, наверное, читатель, следовало бы изложить многие из происшествий, о которых шла речь в последних разделах, на языке современной физики. При всем желании сделать это пока невозможно, по крайней мере в рамках одной публикации. Речь идет о явлениях и величинах действительно очень "тонких" - и пока, увы, нет приборов, которые бы могли наглядно и убедительно регистрировать их. Нет, как я уже отмечал, и таких терминов современной физики, которые бы подошли к подобным случаям. Изобретать же их - дело неблагодарное. Можно говорить об эфире, и даже о втором, более тонком, эфире. Но сам по себе такой разговор мало помог бы делу, хотя на первых ступенях познания тонких миров без него тоже не обойтись. Однако истина рождается в споре. И споры и дискуссии начались. И не важно, на каком они пока языке ведутся - на языке оккультистов или на языке традиционно-научном. Впереди - новый виток развития.

ВЗГЛЯД С "ТОЙ СТОРОНЫ"

"Давно уже горькая жизнь заставила нашего древнего певца сложить хвалу смерти. И я сейчас повторяю ее... "Смерть стоит передо мной, как выздоровление перед больным, как выход после болезни, - речитативом зашептал египтянин, - как пребывание под парусом в ветреную погоду, как запах лотоса, как путь, омытый дождем, как возвращение домой из похода..."

Этот подлинный древнеегипетский текст звучит в устах одного из героев книги Ивана Ефремова "На краю Ойкумены". Ефремов, человек энциклопедических знаний, конечно же прекрасно разбирался и в верованиях древних египтян, и в их запутанной мифологии. А зная это, нетрудно понять отношение к смерти человека, жившего тысячелетия назад.

...К загробной жизни в долине Нила готовились основательно, поскольку мыслили ее продолжением земной. Сохраняли тело - мумию умершего, заранее выстраивали для нее гробницу - часто более прочную и богатую, чем дом для живых - обеспечивали покойника всем необходимым, запасом пищи, орудиями привычного труда.

Считалось, что душа умершего днем выходит на солнечный свет, взлетает на небо к богам, а ночью странствует по подземному царству, где обитают чудовища. (Это, конечно, упрощение; египтяне признавали три души: Ах, Ба и Ка.) Покойный обязательно предстает на суд бога Осириса. Там сердце умершего взвешивают на специальных весах. Если его уравновешивает стоящая на другой чашке весов богиня истины Маат, то человек оправдан. Учитываются на суде и собственные "показания" умершего. Как их давать, объясняется в 125-й главе "Книги мертвых". Покойник должен утверждать перед Осирисом: "Я чист, чист, чист!" Клясться, что на земле он был терпелив и покорен, не крал, не посягал на храмовое имущество, не восставал против властей, не говорил злого против царя... Оправданные попадали в рай, на счастливые "поля Иару". Душу же грешника пожирало страшное чудовище, лев с головой крокодила.

Египтяне приняли ислам, но не смогли расстаться с некоторыми представлениями древних, и на этот счет есть одно из нечастых свидетельств; военному журналисту В. Родионову в 1943 году редактор каирской газеты с парижским образованием показал отнюдь не известные всем пирамиды, а поразительную реликвию - город мертвых в Каире и свою собственную гробницу в нем.

"Мы быстро минуем освещенные, полные народа улицы города, проскакиваем мимо цитадели с ее великолепной мечетью и, перевалив через невысокую гряду холмов, вступаем в какую-то длинную и извилистую улицу.

- Вот мы и в городе мертвых! - вполголоса произносит редактор.

Оглядываюсь. Улица как улица. Справа и слева одноэтажные египетские дома с плоскими крышами. На домах номера, названия улиц. Горят фонари. В их бледном свете слегка поблескивают каменные тротуары.

Такси дает тихий ход. Мы медленно катимся вдоль каменных домов с закрытыми дверями. Большие и маленькие, красивые и безобразные, богатые и бедные. Некоторые здания особенно выделяются: с резными башнями и стрельчатыми окнами, они похожи на маленькие храмы. Но вот что странно: нигде ни души! Улицы совершенно пусты. Везде царит мертвое молчание.

Редактор останавливает такси. Мы выходим на мостовую. По каким-то ему одному известным признакам наш гид разыскивает ночного сторожа. Тот подводит нас к красивому большому дому и, вынув ключ, открывает дверь. Входим внутрь. Красивый, в египетском стиле зал с коврами и диванами. Лунный свет врывается в окно и серебристым блеском переливается на каменных стенах и богатом убранстве.