Во время странствий ему иногда приходится быть настороже. Поэтому, возвращаясь в родные места, он радуется возможности побыть в безопасности. Его пристанищем может стать всего лишь гнездо из папоротника, спрятанное в высокой траве, или уединенная мшистая полянка. Еще одно излюбленное место Единорога – заросшая изгородь из диких роз (роза – его любимый цветок). Он также может укрыться под раскидистыми ветвями ели, иногда – даже рядом с домом Человека. Многие люди проходили мимо пристанища Единорога, не зная, что оно расположено прямо рядом с их домом. Также Единорогов привлекают родники и истоки рек. Но больше всего им нравятся тайные ниши за водопадами.
Единорог обладает острым зрением, хотя его и нельзя сравнить со зрением ястреба или другого особо зоркого существа. Но между тем Единорог способен видеть то, что скрыто от взоров всех остальных. На рассвете любой Единорог прерывает свой путь и останавливается посмотреть на восходящее солнце, возможно, в знак преданности небесному светилу. Иногда Единорог может, не мигая, подолгу смотреть на солнце даже в жаркий полдень. Я не знаю, что он там видит, о чем думает в это время. Мне известно только, что его зрению не страшно ничего. Человек на его месте мог бы просто ослепнуть.
Его зрению не страшно ничего. Даже то, что могло бы ослепить человека.
Забравшись в свое пристанище, Единорог погружается в так называемый сон. Сон этот мнимый. Целый день зверь может неподвижно лежать, закрыв глаза и держа голову ровно. На самом деле сон Единорогу не нужен. Он просто
Насколько я смог разобраться, здесь даже более уместно слово «
Это искусство присуще лишь этим священным животным. Но все же Единорог дал мне понять, что и человеку под силу развить этот дар.
Этот мир по-настоящему хорош. Перемена погоды, регулярная смена времен года – чтобы каждые фрукт и злак могли созреть в положенное время. И все существа, дышащие одним воздухом, делятся друг с другом богатствами нашего мира. Вы удивитесь, но Единорог может полностью отказаться от еды и сохранять при этом силу и здоровье. Кажется, что свое пропитание он добывает далеко за пределами этого мира. Таким образом, он озабочен проблемами плоти намного меньше, чем другие животные. Хотя кто-то может справедливо заметить, что Единорог – это лишь духовная сущность, назвать его существом материальным будет не менее правдиво. Ведь иногда Единорог может и правда принять участие в трапезе других зверей, причем с большим энтузиазмом. Но Единорог – не вор, когда дело касается еды, он ищет для себя лишь те зрелые фрукты и злаки, которые щедрая Природа готова отдать ему просто так. Я сам был свидетелем того, как Единорог осторожно общипывал самые мягкие листочки дерева – когда они были уже лишними на нем. Утолить жажду Единорога может лишь падающая вода.
Если Единорог поел с живого дерева, это дерево принесет еще больше плодов, чем прежде. Манеры Единорога сильно отличаются от манер других животных, особенно, если дело касается еды. Единорог никогда не наклонит головы, чтобы съесть что-то с земли. Он будет кормиться лишь с опущенной ветки, высокой травы или, намного реже, из руки смертного, который ему знаком. Единорог не пьет воду ни из родника, ни из реки. Он всегда будет искать водопад, чтобы там утолить свою жажду, держа голову вверх.
Миролюбие Единорога мгновенно превращается в ярость, свойственную смертным.
Все большие хищники отличаются слепой и заносчивой дикостью, иногда они могут напасть на Единорога. Он же никогда не убегает от них, поскольку мистические существа по правилам не могут быть добычей. Но пусть ни один зверь не заблуждается относительно характера Единорога. Если на него нападают, то миролюбие священного животного мгновенно превращается в ярость, свойственную смертным. Затем следует мощнейшая атака, способная испугать даже самого смелого зверя. Единорог не уймет свой лютый гнев, пока хищник не раскается или не будет побежден.
Во время битвы он кидается на своего врага как огненный меч. Его острые безжалостные копыта быстры и точны. Но его рог предназначен лишь для исцеления и передачи знаний, поэтому он никогда не воспользуется им в смертельной схватке, дабы не запятнать его кровью.