Тайны древних цивилизаций. Том 2

Этруски знали, что должны уйти. Но рядом рождался новый мир – будущий великий Рим. И лукумоны пришли в Рим с миром, когда это было еще маленькое поселение на холме. Они осушили болота и построили стены Вечного города, заложили Капитолийский храм, провели реформы и дали законы. В конце VI века до н. э. римляне изгнали этрусских царей и начали вести войны с их городами. В это же время этруски потерпели поражение от греков под Кумами, им нанесли тяжкий удар кельты… Но описание их поражений – лишь «внешний фон» совсем другой истории. Этруски долго готовились к уходу. Постепенно, с III века до н. э., они растворились среди нового, молодого народа, успев, однако, передать ему все, что должны были: магические знания, науки и искусства, законы. И подготовить новый золотой век человеческой истории.

Интересные факты

При гадании этруски обращали внимание на цвет и форму молнии, время и место, куда она ударила, ее последствия. Как рассказывают античные авторы, некоторые молнии «не советовали» приниматься за дело, другие посылались уже после того, как человек совершал что-то, и показывали, хорошим или плохим был его поступок. Особые молнии предназначались для того, кто ничего не делал и не намерен был делать, и являлись напоминанием, а иногда и прямой угрозой.

* * *

Число 12, связанное со знаками Зодиака, этруски почитали одним из самых важных. В их пантеоне было 12 «советующихся» богов, в их стране существовало 12 главных городов-государств, объединявшихся в духовный союз. Каждый год правители избирали главу союза, а во время военных походов передавали ему свои 12 топоров-секир, поручая общее командование. Заселяя новые земли – например, в Кампании или долине Пада, – этруски везде образовывали союзы 12 городов.

* * *

Согласно учению этрусков, человеческая история продлится 6000 «лет» (боги создали вселенную тоже за 6000 «лет»), и каждому народу предопределено свое число «веков». Этрускам было отмерено 10 «веков», Риму – 12. Начало и конец этих периодов могли определить лишь жрецы – по некоторым, известным только им приметам. Каждый «век» начинался с «золотого» времени, но постепенно из-за жадности и зависти людей, глухоты к предупреждениям, которые посылали боги: землетрясениям, бурям, наводнениям, – начинались страшные бедствия. Когда же своими страданиями и осознаниями люди искупляли прежнюю нечестивость, начинался век новый, и заново устанавливались связи с божественным.

Историческая роль Рима и проблемы современнности X. А. Ливрага, основатель «Нового Акрополя» Лекция

Когда говорят о Риме как об империи, как правило, утверждают, что его миссией была реконструкция, восстановление элементов эллинистической культуры в искусстве, литературе и науке. И это отчасти верно. Однако, если Древний Рим в каких-то своих элементах и наследует эллинизму, все же надо признать, что на древнем полуострове было много самобытного, делающего Рим уникальным явлением. Его корни идут не только от таких малоизвестных народов, как тирренцы или сабиняне, но и от одной из великих империй – империи этрусков. То, что сегодня мы не можем прочитать их древние трактаты, не дает нам основания отрицать влияние, которое этруски оказали на развитие других цивилизаций.

Я много путешествовал по Европе и всегда рассказываю своим ученикам, что в каждой стране есть нечто замечательное, достойное внимания; что в каждой стране можно увидеть следы в камне – будь то арка, стена, каменная плита – с глубоко человечным содержанием, которое сумел вложить в них Рим. Из раздробленного эллинского мира, из разделенного на части, фрагменты и течения мира Александра Рим сумел создать единое целое, соединить все. Он создал плавильную печь, в которой из разных металлов возник удивительный сплав – римская цивилизация. Сколько мы могли бы говорить о Риме, как много нам могут поведать эти древние камни! Во время одной экскурсии в местечко Сегобрига в Кастилии я увидел огромную расколотую мраморную плиту, на которой по-латыни было написано: «Смотри, о странник, здесь прошли легионы Августа. И помни, мы проходим быстро, подобно ветру». Сегодня цитируются лишь последние слова этой фразы, все остальное забыто. Но разве даже в этих словах не чувствуется нечто истинно римское, нечто великое? Разве в этих словах не слышится нечто от оракулов?