Тайны древних миграций

Взаимоотношения между охотниками и первыми земледельцами и скотоводами, между присваивающей и производящей экономикой — одна из важнейших проблем истории первобытного общества. Эти взаимоотношения рано или поздно заканчивались фатально для охотничьих племён. Но интенсивность этого процесса бывала различной. На примере айнов на Японских островах мы видели, что взаимодействие культур иногда оборачивалось трагедией для носителей менее развитой из них. Особенно если более первобытный народ оказывался слишком консервативным и неспособным или не желавшим заимствовать новый род занятий. В то же время мы знаем примеры другого типа контакта двух экономик. Среди одних и тех же народов Сибири в XVI–XIX веках были как группы исключительно охотников и рыболовов, так и группы кочующих оленеводов (для которых охота и рыболовство, впрочем, служили важным подспорьем). Между теми и другими не замечалось никакого антагонизма, борьбы за ресурсы, за жизненное пространство и т. д. Ещё раз подчеркнём, что разделение между производящей и присваивающей экономикой проходило зачастую не между этносами, а внутри этноса.

Очевидно, в примерах древней Японии и Сибири до массовой русской колонизации мы имеем дело с двумя крайними вариантами проникновения древнего производящего хозяйства в сферу господства хозяйства присваивающего. Похоже, что на большей части древней Европы это проникновение совершалось ближе ко второму (мирному) варианту, чем к первому.

КЛЛК, возможно именно в силу своей изученности, задала немало загадок исследователям. Одна из них — строй обществ этой культуры. Согласно традиционной схеме, восходящей к американскому учёному XIX века Л.-Г. Моргану (построения которого широко использовал Ф. Энгельс), общества КЛЛК, как раннеземледельческие, должны были быть матриархальными. Этому, казалось бы, отвечает незначительное количество предметов вооружения в артефактах КЛЛК, отсутствие укреплений в её поселениях и т. п.

В западной и отчасти в нашей исторической литературе получила широкое распространение выдвинутая американским учёным Марией Гимбутас гипотеза «цивилизации Великой Богини», которая предшествовала арийскому заселению Европы. Для этой цивилизации древних земледельцев была характерна высокая роль женщин в хозяйстве и общественной жизни и, соответственно, главенствующее положение женских божеств в пантеоне.

Но в то же время археологические данные определённо свидетельствуют о более высоком социальном статусе мужчин в КЛЛК. Это ярко выраженное богатство погребений. Да и средняя продолжительность жизни мужчин КЛЛК была явно выше, чем женщин.

«Те предметы в могильном инвентаре, которые могут рассматриваться как ценные или престижные… постоянно встречаются лишь в погребениях старых мужчин, — излагается фактическая сторона вопроса в первом томе академической “Истории Европы”, вышедшем в 1988 году. — Видимо, именно старые и пожилые мужчины занимали более высокое положение в общине и участвовали в межрегиональном обмене. Полированные каменные топоры и ретушированные изделия связаны с погребениями взрослых (31–45 лет) и пожилых (46 и более лет) мужчин. Всё это свидетельствует о высокой роли взрослых мужчин в обществе КЛЛК и даже о тенденции к геронтократии. Из 22 детских погребений (моложе 15 лет) 45 % совсем не имели погребальных даров. Аналогичное положение и с женскими погребениями. Из 23 погребений около половины не имели погребального инвентаря, что ещё раз свидетельствует о более высоком положении мужчин. Женщины имели к тому же меньше шансов дожить до преклонного возраста: из 21 женщины 81 % [вероятно, 17 человек. — Я.Б.] умерли между 16 и 40 годами, а из 26 мужчин только 42 % [видимо, 11 человек. — Я.Б.] умерли в этом возрасте».

Гипотеза матриархата возникла когда-то как интерпретация бытующего у многих народов Земли наследования (фамилии, имущества) предпочтительно по материнской линии. Это трактовалось как пережиток матриархата. Но когда он мог быть? На это наука не могла дать ответа. С течением времени, когда учёные всё больше узнавали о жизни первобытных народов — ныне живущих и исчезнувших, — места для матриархата на магистральной линии развития человечества оставалось всё меньше, пока, наконец, не осталось совсем.