Тайны древних миграций

В верхнем палеолите, начавшемся 40–50 тыс. лет назад, мы застаём Homo sapiens расселившимся уже по всему Восточному полушарию (а 30 тыс. лет назад — и в Западном). Разделённые пространствами в десятки тысяч километров и временем в десятки тысяч лет люди неизбежно говорили на сильно различающихся языках. Конечно, классификация, которую мог бы сделать 40 или 20 тыс. лет назад наш воображаемый лингвист, сильно отличалась бы от современной. Многих из ныне существующих языковых семей тогда не было. Точно так же какие-то языковые семьи прошлого не дожили до настоящего времени. На примере языковых групп (тохары, хетто-лувийцы, фракийцы индоевропейской семьи) мы видим это даже в историческое время, которое на порядок короче доисторического. В доисторическое время, как и в историческое, народы тоже разрастались, разделялись, смешивались, исчезали… И, конечно, мигрировали. Этногенез и этническая миграция — нет одного без другого.

Сам по себе несомненный факт древних миграций народов (его не надо было доказывать, о нём говорили и Библия, и античные авторитеты) мог породить у учёных Нового времени узкое понимание прародины как очага возникновения и расселения народа. Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, и так началось избранное племя. Сам Авраам был дальним потомком Сима, сына Ноя. Значит, народ по идее сводится к одному первопредку. То, что этих первопредков должно было быть по меньшей мерс двое и у них в свою очередь, скорее всего, были разные первопредки, как-то не принималось в расчёт…

Сводя индоевропейские или семито-хамитские языки к предковым праязыкам, негласно подразумевают, что это был живой праязык, бытовавший в некое время на некой территории. Территория эта, разумеется, должна была быть небольшой, значительно меньшей, чем та, на которой потомки носителей праязыка расселились в историческое время. На большей территории единый язык просто не смог бы сохраняться. Именно расселением носителей праязыка объяснялось выделение отдельных языков, разрастание предкового языка сначала в языковую группу, а затем и в семью.

Любая попытка наложить эту схему на историческую карту приводит к несуразности. Ведь если каждая языковая семья обладала когда-то узким ареалом обитания, то между ними обнаруживаются обширные пустые пространства! Это совершенно не согласуется с данными археологии, да и просто со здравым рассуждением, согласно которым все пригодные для обитания земли всегда были населены людьми с момента первого их прихода.

Чтобы устранить эту несуразность, лингвистам приходится признать, что расселение носителей новых языков всегда происходило на территориях, занятых прежде носителями более старых языков. Для этого необходимо допустить, что: 1) кроме известных языковых семей, в прошлом существовало множество неизвестных, ныне вымерших; 2) ныне существующие языковые семьи возникли в разные исторические эпохи. Второй пункт принципиальных возражений в наше время уже не вызывает. С первым пунктом получается заминка. Классифицировать исчезнувшие семьи не удаётся. Их сохранившиеся следы (субстратная лексика) в современных языках настолько слабы, что зачастую даже не удаётся их выделить. Чаще всего эти следы принадлежат к языкам других известных в наше время семей.

Академик Олег Николаевич Трубачёв одним из первых обратил внимание на логические нестыковки традиционных представлений об этнических прародинах. Он подверг их серьёзной критике на основании осуществлённого им плодотворного синтеза лингвистики и этнографии. «Чистого» праязыка — арийского или какого-то иного — не могло быть потому, что на любой стадии своего развития язык контактирует с другими языками. Даже на стадии возникновения. Трубачёв отверг как бездоказательную идею первоначального бездиалектного единства языка. Единый бездиалектный праязык, утверждал он, существует лишь в воображении кабинетных учёных. Представление о нём противоречит всему тому, что мы знаем о живых языках. История наглядно показывает нам, что по мере углубления в прошлое количество языков не уменьшается, а растёт.

Столь же искусственно, не соответствует исторической реальности, по мнению Трубачёва, устоявшееся представление об этнически «чистых» прародинах. Из истории мы знаем о «промежуточных», «вторичных» прародинах того или иного народа в процессе его миграции. Это предполагает, что на этой территории раньше жил другой народ. Но кто поручится, что и на «первичной» прародине дело не обстояло таким же образом, что она не столь же «первична», как и все последующие? Реконструкция этнически однородных прародин противоречит всем данным этнической географии, в которой полностью моноэтнические территории встречаются лишь как редкое исключение (в местах труднодоступных, мало пригодных для жизни и т. п.), а в разных пропорциях полиэтнические — как общее правило. Это означает — добавим уже от себя, — что всегда в истории т. п. «коренной народ», противопоставляющий себя в данном качестве «завоевавшим его» пришельцам, это просто… предпоследний завоеватель!