Тайны древних миграций

Нашествие гуннов взорвало стабильность ситуации, привело к гибели прежних культур и спровоцировало новый, более сильный виток ВПН. В конце IV века исчезает Черняховская культура, последние памятники пшеворской культуры относятся к началу V века. Этнополитические изменения наложились на начавшееся похолодание климата, которое в свою очередь усилило миграции. Были вынуждены сдвинуться с насиженных мест и славяне.

«В эпоху Средневековья славяне вступили далеко не монолитной массой. Территориально они оказались разбросанными на широкой территории Средней и Восточной Европы. Связи между отдельными регионами нередко отсутствовали. Историческая ситуация в каждом из них была своеобразной, в ряде мест более или менее крупные группы славян расселились среди иноэтничных аборигенов. В результате в V–VII веках сложилось несколько различных славянских культур, фиксируемых современной археологией».

Здесь следует высказать некоторое сомнение в доводах Седова о том, что только ВПН стронуло славян с места. Очевидно, колонизационное движение славян по Русской равнине началось раньше. Впрочем, ученый не исключает, например, что ещё на заре нашей эры славяне ассимилировали балтское и прочес иноязычное население некоторых известных культур Восточной Европы (например, зарубинецкой).

В том, что расселение славян и до IV века н. э. было шире, чем обычно представляют, нас убеждает появление в V–VI веках славянских культур на очень большом удалении от исторической прародины славян, где бы она ни находилась. Одна переселенческая волна славян в IV веке докатилась аж до Среднего Поволжья, где на землях нынешнего Татарстана и сопредельных регионов создала именьковскую культуру, просуществовавшую более трёх столетий. Отдельные группы славян, сохранившись от ассимиляции, вошли позднее в состав Волжской Булгарии (IX–X вв.), как о том свидетельствуют арабские путешественники, перечисляя этнические группы этого государства. Они же называют Волгу (Итиль) «рекой славян».

В конце IV–V веков в результате миграций формируется северная ветвь славянства, изолированная от основного массива славян. Не вполне известно точно, откуда шёл этот переселенческий поток. Одни исследователи полагают, что основной путь направлялся с берегов Балтики по Западной Двине, другие — что с юга. Седов, основываясь на концентрации в Прибалтике артефактов провинциальноримского типа, характерных для пшеворской культуры, считает доказанным первый путь.

Таким образом, славянские переселенцы ознакомили балтских и финно-угорских «аборигенов» с культурой, непосредственно соприкасавшейся с великой культурой Древнего Рима. В верховьях Западной Двины и Днепра сложилась тушемлинская культура славян, на будущих новгородско-псковских землях — т. н. культура длинных курганов, на Верхней Волге — культура, которую долго связывали с финно-угорским народом меря. На последнем следует остановиться особо, так как до сих пор часто можно встретиться с утверждением, будто на территории Москвы ко времени её основания обитали в основном финно-угорские племена.

Первые славяне приходят в будущую Ростово-Суздальскую землю в V веке. Их появление надёжно маркируется многочисленными находками височных колец определённого типа, что считается однозначным признаком древнеславянского населения. Их племенное название не зафиксировано никакими письменными источниками, и, скорее всего, в процессе взаимной ассимиляции они заимствовали местный этноним. Важно то, что меря, которая называется летописью в числе первых племён Древнерусского государства, в то время (IX в.) была уже славянской по преимуществу.

Вот как в представлении Седова происходил этот процесс:

«Славяне… осевшие в середине I тысячелетия н. э. в западных районах Волго-Окского междуречья и в междуречье Волги и Клязьмы, в течение нескольких столетий ассимилировали проживавшие здесь балтские и финноязычные племена и стали ядром-основой древнерусского населения Северо-Восточной Руси… В условиях продолжительного славяно-мерянского симбиоза этноним местного поволжско-финского племени — меря, по всей вероятности, распространился, как это нередко было в древней истории, на всё население междуречья Волги и Клязьмы, и в период становления Древнерусского государства все жители Ростовского края назывались мерей».

Изложенная гипотеза находит подтверждение в данных антропологии. Согласно В.П. Алексееву, на которого ссылается Седов, современное (точнее, начала XX в.) население Северо-Восточной Руси не похоже на тех, чьи останки покоятся в длинных курганах — захоронениях первых славянских поселенцев на этой земле. Этому есть объяснение, если предположить, что позднейший великорус Владимирской и Ярославской губерний — результат шедшего столетиями взаимного смешивания угро-финской (поначалу) мери и славянских колонистов.