Тайны древних

Когда-нибудь он урода точно убьет. Надо только ждать и терпеть. Благо у людей еще есть шанс отбиться – пару недель назад чуфыр зло сообщил, что войска земли Ши возвращаются. Слишком холодно для них стало на севере, не по силам им людская зима.

Рюк ликовал. Вот ведь помощь внезапная – пришла откуда не ждали! Теперь у людей три-четыре месяца есть. Глядишь, и придумают, как с черной напастью бороться. В древности, вон, били ящеров как-то. Значит и сейчас можно.

В общем проходе раздались шаги, и Рюк отлип от окошка. Еду принесли. Круглая плита застучала ребром по желобу. За дверью стоял сторож-джарх и филиса с деревянными плошками: в высокой вода, в низкой каша – толченый джагаз с пластом рыбьего мяса. Парень привычно прижался к дальней от входа стене, как его приучили, и самка юркнула в комнату. Поставила посуду с едой и сразу поспешила назад. Пустую потом заберет, когда ученики явятся.

– Рраж, – рыкнул джарх. Ешь – по-ихнему.

– Рахараж, – поблагодарил Рюк и присел возле плошек на корточки.

Рыкнув что-то похожее на «грязный мхарса», чернюк отвел взгляд. Пара мгновений – и плита, протарахтев в обратную сторону, встала на место. Можно было приступать к завтраку. Паренек сглотнул слюнки. Сладковатый джагаз он любил, к сырой рыбе привык, вода чистая, не из реки – пить можно смело. Порции – и взрослому хватит. Рюк зачерпнул каши пальцами, и во рту сразу же стало тесно. Лучше поторопиться – Жарфас скоро явится.

И действительно, стоило ему запить последний кусок рыбехи, как снаружи опять затопали. В этот раз много ног. За откатившейся дверью стояло пятеро чернюков, еще шесть пошли дальше, к комнате Тиски. Для непривычного взгляда одинаковые, как единоутробные братья. Только у Жарфаса побольше браслетов, ожерелье длиннее и юбка желтого цвета. Но Рюк-то на острове уже старожил – для него каждый джарх давно свою рожу имеет. И характеры у всех разные.

Вон тот, с узковатым для ящера лбом – Ярхаж. Он до шуток охочий. Чужих. В основном жарфасовых. Постоянно присвистывать начинает, скажи кто, в его понимании, что смешное. Трясет башкой, и «свить», «свить», «свить» носом – типа, хохочет. А с ним рядом чернюк, что на две пяди ниже, но шире чуток – это Зорх. Самый злой и серьезный. Не по делу слова не скажет. По ту сторону от чуфыра – Хархар и Нехрес. Первый болтливый, второй не способен долго сидеть на месте, постоянно вертится. Была бы воля и силы, убил бы всех, не задумываясь. Но, ни того, ни другого нет.

– Пхойдем, – коротко бросил чуфыр. Приветствия мхарса не заслуживал.

Наученный горьким опытом Рюк поспешно выскочил в проход и зашагал следом за джархами к пещере, где проходили занятия. Слабо освещенный проход уже через сотню шагов привел их в зал ранхи. Сейчас здесь было пусто. Старейшины собирались только ближе к полудню, когда солнце стояло прямо над дырой в потолке. На обратном пути в любом случае придется полюбоваться на высохших ящеров – не самое приятное зрелище. Теперь во второе ответвление справа – и почти до упора. Там большая пещера с окном, выходящим на реку. Не на скальные стены ближнего берега, а на простор основного русла. Жарфас любил, чтобы было светло и дул ветер, как сам он когда-то сказал, а так, как чуфыр попал в ученики к Рюку, то именно его группе досталось лучшее место. Тисины чернюки теснятся вместе с ней в комнате вдвое меньших размеров, несмотря на то, что держат девчонку здесь рядом.

Вон и она сама, кстати – топает среди джархов, что выше ее чуть ли не втрое. Идущие им навстречу нелюди прижались к стене прохода, пропуская группу чуфыра. Никаких приветствий – вместе же из поселка приплыли. Обменялись парой ничего не значащих слов и разошлись. Только Тиска и успела шепнуть:

– Привет, Рюша.

– Привет, – бросил он, опасливо покосившись на ближнего нелюдя. Тот или не заметил, или решил на этот раз простить наглость мхарсе. Пленником не разрешалось разговаривать по сей день. По большому счету Рюк знал о делах подруги только то, что ему сообщал Жарфас – тот иногда упоминал Тису, мол, та поумнее будет: не переспрашивает по три раза и говорит на языке джархов лучше.

Что удивительно, в Бездне у нелюдей существовало сразу несколько языков. В каждой земле чернюки по-своему говорили. Наверное, потому и обучаются теперь запросто – не впервой им. Жарфас рассказывал, что за большой водой на восходе есть джархи, которые и вовсе без слов обходятся. Только жархан – передача мыслей – и жесты. Бездна огромна и загадок в ней тьма. Хоть бы малую часть разгадать.

Пришли. Пещера-учильня встретила ярким утренним светом и свежестью. Расселись по обтянутым сверху кожей чуркам хархита – пустотелого дерева, похожего на гигантскую траву, что являлось здесь самым ходовым материалом. Рюк спиной к правой стене, чернюки к левой. То есть друг к другу лицами. Потянулась привычная игра в вопросы-ответы.