Таинственный всадник

Рене взяла свечу и пошла к двери, собираясь спуститься вниз и посмотреть, не проснулся ли кто-нибудь из слуг. Кроме того – и это показалось ей странным, – она захотела есть; остатки вина они допили вчера вечером, измученные жаждой, а также всю воду, оставшуюся в кувшине, не обращая внимания на привкус ржавчины.

Ручка, когда она покрутила ее, не открывалась, и ее бросило в жар – она вспомнила, что заперла дверь изнутри и вынула ключ.

Она зажала его в руке вчера вечером, но Тайрон поцеловал ее, и она забыла обо всем.

Рене встала на колени и стала шарить на полу в том месте, где он обнимал ее. Свеча, высоко поднятая над головой, освещала достаточно широкий круг, и она нашла ключ. Когда она подбирала с пола рубашку, платье и чулки, свет на секунду мигнул и внизу что-то блеснуло.

Это оказалась булавка для шейного платка. Тайрон не носил шейного платка, но он был одет как на прием и мог снять ее раньше, положить в карман или прицепить к отвороту, чтобы не потерять. Значит, она, должно быть, выпала или отстегнулась сама.

Рене подняла булавку и осмотрела ее в ярком пламени свечи. Это была дорогая вещь, и сделал ее настоящий мастер. Иголка золотая, а головка рельефная, с гребнем и щитом, который разделен на несколько ячеек четырьмя алмазами; одну из ячеек украшал сапфир.

Очевидно, Тайрон украл эту вещицу у очень богатого владельца.

Рене почувствовала, что ее кровь побежала по венам скорее, когда она приколола булавку к внутренней стороне ворота, и поспешила из комнаты. В холле было тихо как в могиле и было бы совсем темно, если бы не желтый круг света, отбрасываемый ее свечой. Она направилась к двери Антуана – это вышло само собой, – но потом передумала. Ему надо отдохнуть, очень скоро ему понадобятся силы.

Босиком через холл Рене пошла к Финну и, бросив осторожный взгляд в оба конца, тихо постучала в дверь.

Никакого ответа, нет ни света под дверью, ни единого звука изнутри. Она снова постучала и приложила ухо к полированному дереву двери.

– Финн? – позвала она.

Тишина.

Она снова огляделась и повернула дверную ручку, приот–крывая дверь, чтобы прошептать в щелку:

– Финн? Ты здесь?

Толкнув дверь ногой и открывая ее пошире, Рене подняла высоко над головой мерцающую свечу. Она увидела пустую, в полном беспорядке постель, и проскользнула в комнату. В четверть меньше ее собственной, по-спартански опрятная, комната была похожа на человека, который ее занимал. Обстановка простая, кровать узкая и жесткая, с запасным шерстяным одеялом, свернутым в ногах и уложенным поперек кровати. Узкое окно закрыто занавеской. Была и дверь, соединяющая комнату Финна через гардеробную со спальней Антуана.

– Вы что-то хотели, мадемуазель?

Голос Финна раздался у нее за спиной. Свеча едва не выпала из рук Рене, и она чуть не обожгла пальцы расплавленным салом.

Финн стоял в дверном проеме гардеробной в одной ночной рубашке и в колпаке. Бесформенная рубашка ниспадала до самых костлявых лодыжек, а ночной колпак сполз на ухо. В левой руке он нес свечу, а в правой – фарфоровый горшок.

– Вам что-то нужно, мадемуазель?

Она посмотрела на него через плечо.

– Как Антуан? Он хорошо спал? Он меньше кашляет?

Финн выгнул седую бровь.

– Он не кашлял сегодня, спал тихо, невинным сном младенца. Вы, смею предположить, не очень хорошо спали?

Ее сердце замерло: она подумала, что он пытается намекнуть на визит ночного гостя, но после следующих его слов поняла, что он слишком сонный для подобных тонкостей.

– Я неважно спала, – призналась Рене.

Финн приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но вспомнил про горшок в руке и наклонился, чтобы поставить его под кровать.

– Я не могу этого сделать, Финн. Это слишком опасно. Все может пойти не так, как надо, и Антуану придется расплачиваться за мою глупость.

Бровь Финна взметнулась вверх.

– Вы имеете в виду вашу договоренность с полковником Росом?

Она кивнула:

– Да. Я не могу пойти на это.

– Хорошо, благодарение Господу за это решение, мадемуазель! – Его плечи и все тело, казалось, обмякли от облегчения. – Я знаю, не мое это дело – вмешиваться, но, по правде сказать, я уж начинал опасаться, что придется предпринять кое-что решительное, чтобы привести вас в чувство.

Рене повернулась к окну и пальцем слегка отодвинула занавес. Она взглянула на холодный суровый пейзаж за окном и увидела далеко-далеко силуэт всадника, несущегося на лошади, и ей показалось даже, что она слышит его раскатистый смех.

Рене обернулась к Финну.

– Я намерена ехать в Лондон.

– В Лондон, мадемуазель?

– Оттуда суда отплывают в Америку, разве нет?

– В Америку?!

– В Америке нет гильотин, Финн. Папа часто рассказывал о Новом Орлеане. Он говорил, что это изысканный и элегантный город. Мы были бы там в полной безопасности.

– В такой же безопасности, как на земле, где живут краснокожие дикари и кровожадные пираты, – фыркнул Финн.

– Ты предпочел бы остаться здесь, где дикари белые, а пираты не менее кровожадные?

Не зная, что ответить, Финн поджал губы.

– Вопрос в том, как туда добраться. И дело не только в деньгах: плыть туда очень трудно, несколько недель, а то и месяцев, если судно собьется с курса.