Таинства Церкви

Обычно в догматических курсах указывают на известное место у блж. Августина относительно таинства Елеосвящения, приведем его и мы в более полном варианте. Оно находится в творении «Толкования на псалмы» (Enarrationes in Psalmos). Там, в частности, Августин объясняет псалом 26[438], имеющий надписание: «Псалом Давида. Прежде помазания». Он говорит, что в Ветхом Завете помазывались царь и священник — это были два лица. Эти два лица предызображали Единого будущего Царя и Священника, совершающего служение того и другого — Единого Христа. А потому Христос — от помазания. Господь Своей Жертвой искупляет нас, «сооблекая нас Себе, делая нас Своими членами, чтобы в Нем и мы стали бы Христом. Потому всех христиан достигает помазание; в прежние же времена Ветхого Завета помазание прилагалось лишь к двум лицам. Теперь же мы — тело Христово, ибо все помазываемся. И все в Нем — и Христовы и Христос, ибо, некоторым образом, и весь Христос — глава и тело. Это помазание духовно соделает нас в ту жизнь, которая обещается нам. Это есть глас желающего той жизни, некий глас желающего той благодати Божией, которая совершится в нас в конце. Потому и сказано: Прежде помазания. Помазуемся в таинстве и самим таинством предызображаем то, чем мы будем» (En. Ps 26. 2. 2)[439].

Однако, как нам представляется, и в переписке Августина все же можно найти некоторые косвенные указания на таинство Елеосвящения или на практику, его предполагающую. Рассмотрим эти места. Их, к сожалению, немного.

В письме 54, Августин, отвечая на вопросы мирянина Януария, касающиеся различных сторон церковной жизни и, в частности, относительно отличающихся обычаев и установлений отдельных церквей, говорит, что Сам Господь установил таинства; однако Он не желал возлагать на нас тяжкого бремени, «поэтому очень немногими таинствами, легко соблюдаемыми, однако весьма важными, Он скрепил союз нового народа. Они суть — Крещение, совершаемое во имя Святой Троицы, Причащение Его Тела и Крови, а также и любое другое, о котором передается в канонических писаниях, исключая те, которые отягчали рабством древний народ сообразно их сердцу и пророческому времени, о которых и говорится в пяти книгах Моисея» (Ep. 54. 1)[440]. Таким образом, Августин указывает на то, что основанием таинств является Священное Писание («канонические писания», в его терминологии), и что собственно церковных таинств — немного.

Далее в этом письме он излагает некоторые, на первый взгляд, противоречивые вещи, а именно то, что существует и иные установления которые, по его словам, соблюдаются во всем мире (toto terrarum orbe seruantur), но основанием своим имеют не Писания, а покоятся на традиции, идущей либо от самих апостолов, либо от «полных Соборов» (plenariis conciliis), имеющих большой авториет в Церкви. Он перечисляет эти установления (или, скорее, догматы веры): «Страдание и Воскресение Господа, Вознесение на небо, Сошествие Св. Духа, ежегодно торжественно празднуемые, и иное подобное, что соблюдается всей Церковью, куда бы она ни достигала» (Ep. 54. 1)[441]. Почему же Августин пишет, что Церковь содержит это не из Писания, а из Предания (quae non scripta sed tradita custodimus)? Очевидно, правильным понимание будет то, что хотя перечисленные события и содержатся в Новом Завете, однако празднование их в качестве праздников идет от апостолов и Соборов, что и сохраняется в традиции, в Предании. Обращает на себя внимание также то, что хотя Августин выше и говорит лишь о двух таинствах, однако упоминает и другие установления, имеющие своим основание Священное Писание. Важным критерием принятия и того и другого — и установлений, и, разумеется, таинств в узком смысле слова, является традиция, то есть Предание Церкви. В «Пересмотрах» Августин, вновь возвращается к этому письму, делая важное, в нашем контексте, уточнение, а именно то, что он не упомянул всех таинств, но лишь те, которые вытекали из вопросов Януария (Retr. 2. 20). Е. Катроун (E. Cutrone) в статье, посвященной таинствам у Августина, указывает, что «другие таинства» — это Миропомазание, Покаяние, Священство и Брак[442]. Однако можно ли полностью исключать из этого списка практику, связанную с Елеосвящением? Это нам представляется неоправданным, учитывая то, сколь многозначен термин sacramentum у Августина.

Важным к контексте нашего рассуждения представляется указание Августина в этом же 55-м письме на те вещества, которые употребляются при отправлении Таинств, а именно, воду, пшеницу, вино и масло (Ep. 55. 13). Е. Катроун полагает, что эти вещества также могут относиться лишь к двум упомянутым таинствам[443]. Однако можно предположить то, что, указав на масло, Августин мог иметь в виду и таинство Елеосвящения, либо практику, с ним связанную.