Тайной владеет пеон

Он потянулся к шнурку звонка, чтобы вызвать при­слугу отеля. Не прошло минуты, как легкой и упругой походкой в комнату даже не вошла, а впорхнула девочка-подросток, черноволосая, в накрахмаленном переднике. В ее густых волосах сверкал ослепительной белизны ле­песток орхидеи; казалось, он словно упал с воздушного корня на эту темную головку, да так и остался лежать.

— Уберите стекло, сеньорита, — распорядился щего­леватый капитан. — В отеле есть посторонние?

— Как будто нет, сеньор капитан. — И, подбирая осколки на поднос, лукаво спросила: — Сеньор капитан боится посторонних?

— Приберегите свои дерзости для дружка, Ката­лина, — одернул ее капитан.

— Отель не мешает проверить, — заметил Фоджер.

— Слушаюсь, шеф.

Капитан бесшумно вышел. Каталина собиралась вы­скользнуть за ним, но Фоджер ее остановил:

— Тебя зовут Каталина?

— У меня есть и другие имена, — задорно тряхнула головой девочка. — Друзья прозвали меня Москит — это за язычок, сеньор, а отец — Певуньей. Я могу уйти?

— Ты из Пуэрто?

— Когда-то я жила здесь, — девочка что-то вспомни­ла, легкая тень пробежала по ее лицу, — ну, а потом меня взяла на работу Ла Фрутера... [2]Виновата, сеньор, Юнайтед фрут компани.

— Каталина, ты слышала что-нибудь о партизанах под Пуэрто?

— Э, нет. Я протестую, — полковник Леон, точно за­щищаясь, поднял вверх руку. — С прелестной сеньоритой у нас не ведут деловых разговоров, Фоджер. Я хочу услы­шать от сеньориты песню, а не басню про партизан,которые преследуют вас во сне и наяву.

— Я пою только для самых близких друзей, — отозвалась Каталина. — Я больше не нужна сеньорам офи­церам?

— Ступай, — сказал Фоджер и, когда дверь за Ката­линой закрылась, отрывисто и почти грубо бросил: — Полковник Леон, если вы хотите заниматься песнями, а не ликвидацией партизан, я откомандирую вас обратно в столицу.

— До чего же вы, американцы, бизнесмены, — по­морщился полковник. — Даже за виски вы не можете отрешиться от дела...

— Не приди мы сюда, вам пришлось бы туго, пол­ковник, — отрубил Фоджер. — Висеть бы вам на де­реве...

— Бросьте это! — Леон взвизгнул. — К черту воспо­минания! Всякие!

Он залпом осушил бокал и налил себе снова.

Четверо офицеров, игравших в покер за маленьким столиком у окна, на секунду оторвались от карт, и стар­ший сказал:

— Не вылакайте все, Леон. Оставьте и на нашу долю. Кажется, у меня колор-стрит, [3]сеньоры.

Распахнулась дверь, и капитан втолкнул в комнату мальчишку.

Мальчишка был гибок и костляв. Парусиновые шта­ны и такая же куртка с застежкой-«молнией» болтались на нем свободно. Как видно, он устал до изнеможения и еле держался на ногах. Лицо его — смуглое и чеканное лицо потомка испанских переселенцев — в эту секунду побелело, а живые черные глаза смотрели тускло. Он прислонился к стене и задышал быстро, словно ему не хватало воздуха.

Игроки бросили карты, Фоджер взглядом потребовал у капитана объяснений. Тот подтолкнул мальчишку по­ближе к свету и скупо сообщил:

— Я заглянул в книгу постояльцев — ничего нового. Осмотрел холл — там только наши. Иду по коридору — тень отделилась от портьеры. Решил — померещилось. В полумраке чего только не почудится. И вот налетаю на этого сеньоришку — стучался в двери к прислуге… или просто стоял. Парень еле на ногах держится. Мол­чит.

Фоджер о чем-то раздумывал, всматриваясь в маль­чишку.

— Он сейчас заговорит, — произнес, наконец, Фод­жер. — Как ты попал сюда? Откуда ты?

Мальчишка молчал. Казалось, он не слышал. Фоджер задал тот же вопрос на английском языке.

Ответа не было.

— Ты не говоришь ни по-испански, ни по-англий­ски, — сказал Фоджер. — А этот язык тебе понятен?

Он вынул из кармана пистолет и взвел курок.

— Подождите, Генри, — вмешался полковник. — Я люблю иметь дело с такими орешками. Оставьте его мне.

Он сделал глоток, пошатываясь подошел поближе — и вдруг схватил мальчика за непокорный вихор.

— Вверх, вниз, — ритмично командовал полковник, заставляя мальчишку вертеть головой. — Влево, вправо. Еще десяток таких маршей —и цыпленок нам все ска­жет.

— Отличная школа, — кивнул Фоджер.

— Мерзость какая-то, — вполголоса заметил капитан. — И это мужчины?

Фоджер бросил на капитана быстрый взгляд.

— А что, если этот орешек партизанский?

— Вверх,   вниз, — отсчитывал  Леон. — Вам  всюду мерещатся пар... партизаны. Генри... Влево, вправо... Между прочим, у парня лицо благородного проис… происхождения...

Полковник так же неожиданно оставил мальчишку, как и схватил его. Он отступил на шаг и пробормотал:

— Пусть меня бык забодает, если это не сын дона Орральде.