Читаем Тайная жизнь цвета полностью

Однако постепенно, к концу XIX века, поставки мумий — как аутентичных, так и фальшивых — сократились. Художникам начало надоедать постоянство и завершенность этого пигмента, а его происхождение вызывало все бо́льшую брезгливость[681]. Художник-прерафаэлит Эдвард Бёрн-Джонс не догадывался о связи между «коричневой мумией» и реальными мумиями до тех пор, пока за ланчем в 1881 году его приятель не поведал, что только что видел, как на одном из москательных магазинов мумию размалывали для того, чтобы сделать из нее краску. Бёрн-Джонс настолько ужаснулся услышанным, что бросился в свою студию, схватил тюбик «коричневой мумии» и «заставил похоронить его тут же, на месте»[682]. Эта сцена произвела глубочайшее впечатление на подростка по имени Редьярд Киплинг, который приходился племянником жене Бёрн-Джонса и также присутствовал на ланче. «До сих пор, — писал он годы спустя, — я могу очертить лопатой то место, где захоронен тюбик, с точностью до фута»[683].

К началу XX века спрос на мумии упал настолько, что единственная целая мумия обеспечивала москательщика пигментом лет на 10 вперед. Лондонский магазин для художников C. Roberson, открывшийся в 1810 году, распродал свои запасы только в 1960-х. «Возможно, у нас и остались какие-то части, валяются где-то, — говорил директор магазина корреспонденту журнала Time в октябре 1964 года, — но их точно не хватит для того, чтобы приготовить краску. Последнюю целую мумию мы продали года три назад, наверное, где-то за три фунта стерлингов. Может быть, и не стоило этого делать. Новых, во всяком случае, нам уже не достать»[684].

<p>Тауп, или французский крот</p>

Где-то в 1932 году Британский Совет колористов (ВСС)[685] начал работу над амбициозным проектом. Идея состояла в том, чтобы создать стандартизированный каталог цветов с образцами расцветок в виде окрашенных шелковых ленточек для наглядной демонстрации того, как выглядит каждый термин. Методологи ВСС надеялись, что их каталог сделает для цвета «то, что большой Оксфордский словарь[686] сделал для слов»[687]. Он «станет, — писали они, — величайшим достижением современности, способствуя промышленности Британии и всей империи в определении всех цветов» и предоставив таким образом Британии решительное конкурентное преимущество в этой области.

Альберт Генри Манселл, американский художник и преподаватель, работал над трехмерной универсальной цветовой картой-энциклопедией с 1880-х; к первому десятилетию XX века его система была уже полностью функциональной и с тех пор — с небольшими изменениями — широко используется[688]. А. Майерс и М. Р. Пол в 1930 году в Нью-Йорке издали свой «Словарь цветов». Они опирались на работу Манселла, но включили в свое издание и общие, разговорные названия цветов, взяв за образец структуру оригинального «Словаря английского языка» Сэмюэла Джонсона[689]. Издание Майерса и Пола включало страницы с цветными плашками, объемный указатель и краткие информационные статьи по многим распространенным цветам.

Все составители прекрасно понимали сложность стоявшей перед ними задачи. Цвета очень сложно классифицировать раз и навсегда — со временем они могут менять имена; оттенки, ассоциирующиеся с тем или иными цветом (или названием), могут сильно отличаться от страны к стране и от эпохи к эпохе. ВСС понадобилось 18 месяцев на то, чтобы номинировать все цвета и привязать их к образцам. Майерс и Пол трудились над той же задачей годами[690]. Один из оттенков поставил в тупик оба коллектива методологов. Он назывался taupe. Вообще-то это французское слово, его значение — «крот». При этом, по общему мнению, кротовый мех имел «темно-серый цвет с холодным оттенком», а точной расцветки taupe не знал никто, при том что все в общем были согласны с тем, что в целом этот цвет гораздо более коричневый, чем тот, на который имел право крот[691].

Методологи из ВСС предположили, что источником путаницы послужило невежество англоговорящих, не понимающих, что taupe и крот (по-английски — mole) — два разных слова, обозначающих одно и то же понятие. Майерс и Пол же подошли к проблеме более скрупулезно. Они организовали экспедицию по зоологическим музеям США и Франции, чтобы исследовать всех иностранных представителей семейства Talpa (кротовые), чтобы определить, существует ли логически обоснованная причина для того, чтобы использовать оба этих слова. «Их цвет, безусловно, варьируется, — заключили они, — но то, что, как правило, понимается под термином taupe, представляет собой значительное отклонение от любого цвета, которым может обладать mole». Таким образом, цветовой образец, включенный ими в книгу, был «корректным отображением усредненного фактического цвета французского крота»[692].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное