Тайная жизнь Санни С.

— Да нормальный он, — вздохнула я. — Только дурак.

— Они все такие, в любом возрасте, — сказала мама, высунувшись на лестницу. — А ну, спать живо, оба!

Часть 3

В следующий раз он объявился только через два с лишним года, просто появился будто ниоткуда, но я не испугалась: слышала ведь об этих фокусах. Я его едва признала — так он вытянулся. Правда, все равно остался тощим и несимпатичным, но хоть одевался теперь прилично.

— Закончил школу, да? — спросила я, когда мы поздоровались, и он пошел рядом со мной, отобрав сумку с продуктами к обеду.

— Ага.

— А теперь что?

— Не знаю пока, — покачал он головой. — Всё как-то… смутно. Может, поработаю для начала, а потом определюсь.

— Я тоже. В смысле, раздумываю. Хочу пойти в колледж на педагога учиться, но не знаю, потяну или нет. И вообще, и финансово, — честно сказала я. — Но я попытаюсь.

— У тебя всё получится, — сказал он. — Уверен.

— Может, наколдуешь чего-нибудь? — неуклюже пошутила я.

— Не-а, — совершенно серьезно ответил он, — зелье удачи полгода настаивать надо, все вступительные к тому времени закончатся. Если только на будущий год…

— Вот так всегда!

— Да ладно. Ты сама сумеешь, я чувствую. Ты здорово изменилась.

— Ну так, — я улыбнулась и поправила прическу, — навязчивое внимание Льюиса, на которого тебе плевать, неплохо так улучшает самооценку!

— А, вон оно что, — ухмыльнулся он. — Ясно.

— Ты дома был уже? — спросила я.

— Нет. И не пойду, — коротко ответил он, таким тоном, что стало ясно: лучше не расспрашивать. Правда, хоть пояснил: — Я серьезно разошелся во мнениях с мамой. Мне лучше не показываться ей на глаза, убьет, чего доброго…

— А… та? — осторожно поинтересовалась я.

Он развел руками:

— Ноль внимания, как ты выражаешься, фунт презрения. Только я за ней бегать не стал… нет, вру, пробовал помириться, не вышло. И я отстал. А она теперь собирается замуж за… гм… местного Льюиса.

— Не рано?

— Там так принято. Совершеннолетие в семнадцать наступает, так что…

«Вдруг папа был не так уж неправ», — подумала я, но промолчала. Может, так, а может, и нет. Я ничего не знала о той девушке и тем более о ее женихе, а строить предположения на пустом месте — хуже не придумаешь. Вдруг у них действительно любовь? А детская дружба — она сегодня есть, завтра нет…

— Слушай, — сказала я, — а давай я возьму тачку, прокатимся за город? Мне одной-то, без взрослых, еще нельзя ездить, но ты же можешь сделать так, чтоб никто не заметил?

— Могу, конечно. Давай. А то в вашем гараже… — он ухмыльнулся, — разговаривать сложно. Все время твой папаня кругами ходит. Я могу ему память стереть, но зачем лишний раз напрягаться?

— Они с мамой к бабушке уехали. Но могут нагрянуть в любой момент, — предвосхитила я вопрос, отчего не посидеть в гостиной.

— Понял. А чего они не на машине?

— Дороже, чем на поезде, — пояснила я. — Ну и… пара часов за рулем туда, пара обратно. А папе на работу завтра. Придержи ворота! А сумку вон туда кинь, потом разберу, там ничего скоропортящегося нет…

Катались мы до самого вечера. В смысле, как доехали до симпатичного места, так там и остановились, и даже не разговаривали особенно, во всяком случае, он. А меня слушал охотно, и сказал:

— Да, из тебя выйдет хороший учитель. Ты умеешь интересно рассказывать, а это важно. И характер спокойный. А то вспомни мисс Тоддс!

— Ой, да, — вздрогнула я.

Этой учительницы боялась вся школа, даже здоровенные старшеклассники. Маленькая, сухонькая, с острым личиком и неожиданно пышными темными волосами, она была страшна в гневе. Я иногда думала, что она тоже умеет колдовать, потому что никто не понимал, как это выходит: она не орет на всю школу, не швыряется линейками и мелом, но если начинает тебя отчитывать, то сердце уходит в пятки, руки холодеют, и вообще — хочется умереть на месте от ужаса. Ее, по-моему, только один человек не боялся. Тот, что сейчас сидел со мной рядом и о чем-то сосредоточенно размышлял.

— Знаешь, — сказал он наконец. — Я, вообще-то, пришел попрощаться. Думаю, я сюда уже не вернусь.

— Да это понятно. То еще местечко… Только с мамой помирись, а? Она ж тебя любит.

— Не думаю, что получится. Во всяком случае, пока не рискну попробовать.

Я не стала спрашивать, что он такое натворил, все равно же не скажет!

— Тогда сделай что-нибудь с моими волосами, — вспомнила я.

— В смысле?

— Ты тогда что-то наколдовал, и теперь их вообще никакая краска не берет, даже радикально-черная!

— Гм… а я и не помню, как это сделал, — сконфуженно пробормотал он. — Извини…

— Нет, мне нравится этот цвет, просто иногда хочется… ну… разнообразия. Хотя ладно, учителю все равно такие эксперименты не к лицу, — махнула я рукой и нечаянно задела его по носу. Сам виноват, не надо так близко наклоняться! — Ой, извини…

— Да ничего, я привычный… — он посмотрел на меня в упор, а я вдруг почувствовала себя, будто перед мисс Тоддс.

Сердце ни с того ни с сего ушло в пятки и заколотилось с бешеной силой, а по спине побежали мурашки. И я зачем-то вспомнила, как он поцеловал меня тогда, в гараже, и…

— Слушай, лучше не надо, — предупредил он.

— Если ты о том, что я ничего не умею…